– Я сыт.
– Ешь, говорю! Ты хотел, чтобы я стал твоим другом? Так вот, я тебе как друг говорю: ешь как можно больше!
Боря послушно принялся есть. Проглотил еще парочку огурчиков, один помидор. Доел сало, которое, кажется, действительно пришлось ему по вкусу. Я с тоской взглянул на часы. Упрямая стрелка приближалась к отметке с цифрой "5". Мама скоро с работы придет, а меня опять дома нет, на ужин ничего не приготовлено. Но не могу же я этого чудика одного оставить! А если правда помрет от отравления?
– Ой, – тихо сказал Боря. – Я ощущаю, как мое сознание затуманивается.
Он ощупал голову и посмотрел на меня полными паники глазами.
– Это конец? – спросил он. – Тело умирает?
– Нет, не умирает. Просто ты нажрался как свинья.
– Я не ждал такого! О, боже... Что мне теперь делать?
– Расслабиться и получать удовольствие от новых ощущений. Ну или, как вариант, пойти проблеваться.
– Что сделать?
– Ну, поблевать. Порыгать. Вызвать рвоту. Тогда сильно не накроет.
– Я не умру?
– Не умрешь. Я рядом.
– Тогда пускай.
– Чего "пускай"?
– Пускай продолжается. Я буду изучать.
Некоторое время он сидел с дурацкой улыбкой и прислушивался к своим необычным ощущениям. Потом взгляд его совершенно затуманился.
– Слушай, Дима, – пробормотал он. – А ты Жанну любишь, да?
– Боря, не лезь, а?
– Ну ты чего, дружище? Я ж по-дружески! Ну вот скажи, как пацан пацану: любишь ее?
Я понял, что Бориса понесло дальше некуда. И тут меня осенила идея:
– А давай так: откровенность за откровенность. Идет?
– Че... чего?
– Ну, я честно отвечаю на твой вопрос, а потом ты – на мой. Тоже честно. Договорились?
Я надеялся, что спьяну он забудет о моем долге и, кажется, не прогадал.
– Ну конечно! Никакой лжи между нами быть не должно! Знаешь, Дима, я тебя так люблю...
– Люблю.
– Ну да, люблю...
– Нет, я про Жанну. Да, я ее люблю. С первого класса. Каждый день и каждый час.
Боря икнул и взял еще один помидор. Откусил неловко: сок потек по руке. Но его это не смутило.
– А почему ты с ней совсем не общаешься?
– Погоди, сейчас мой черед вопрос задавать.
– А... А, ну да, конечно, задавай!
– Как звали твою учительницу в начальной школе? – Это была моя последняя надежда – подловить пьяного Брика. Если он назовет имя или скажет: "не помню", то все его предыдущие россказни – вранье.
Брик слился с помидором в страстном поцелуе и, лишив его всех соков, посмотрел на меня.
– Какая начальная школа? Я ведь только... вот... А раньше – там! – Он махнул рукой куда-то вверх и вправо. – Там знаешь, как круто было? Ух! Летишь! Ничего, кроме восторга! И с каждой секундой узнаешь все больше, сильнее становишься. Это как на мотоцикле... Слушай, а пошли на мотоцикле покатаемся? Там в сарае стоит какой-то "Урал".
– Нет, мы никуда не пойдем. Сидим дома. Задавай свой вопрос.
– А, вопрос... Ну да, вопрос... Я про что говорил-то?
– Про Жанну, – напомнил я, борясь с искушением подловить его с этим вопросом и вернуть очередь себе. Но в какой-то мере самому хотелось исповедоваться в чувствах.
– Жанна, да... Так вот, почему ты не общаешься с ней?
– Потому что я ей не нужен.
– Погоди, но...
– Поздно, моя очередь.
– Нет, погоди. Ты не ответил толком. Кажется, вчера ты был ей нужен. А до этого? Почему ты сразу к ней не подошел?
Я вздохнул. Даже пьяный, этот человек оставался пытливым исследователем, и сбить его с логического пути было нелегко.
– Я полюбил ее в первом классе, с первого же взгляда. Хочешь знать, почему я сразу к ней не подошел? Дело в том, что у детей такого возраста любить непринято. Тех, кто держится за ручки, дразнят, гоняют, бьют. Они не выдерживают и расстаются, ненавидя друг друга. Ведь в таком возрасте близкие отношения не являются необходимостью. Поэтому их так легко разрушить. Дети могут быть даже более жестокими, чем взрослые, поверь. Но это не главная причина. Я с детства очень застенчив. В садик не ходил никогда, со мной сидела бабушка. Зато я много читал. Всяких сказок, фантастики. И я был уверен, что, когда приходит настоящая любовь, должно быть какое-то приключение. Какие-то силы зла, борьба. Я ждал злого волшебника, который похитит Жанну. Тогда я смог бы побороть его на глазах всей школы. И все условности стали бы не нужны. Она бы без слов поняла, что я люблю ее. И, само собой, тоже бы в меня влюбилась.
Я помолчал, глядя в стол. Боря негромко икал, не мешая мне думать.
– Я ждал этого волшебника до тех пор, пока не повзрослел и не перестал верить в волшебников. Остался наедине с той огромной стеной, которую строил все эти годы между собой и остальными. Жанна осталась по ту сторону стены. Все, что я мог – это смотреть на нее через окно и надеяться, что однажды она подойдет и сломает к чертям эту стену.
Почувствовав, что в глазах начинает щипать, я сжал кулак, позволив ногтям впиться в ладонь. От этой боли стало легче.
– Не смогу тебе иначе объяснить. Поймешь – хорошо, не поймешь – значит, не судьба.
– Дима! – Боря накрыл мой кулак своей ладонью. – Я тебя прекрасно понял. Ты не бойся! Я тебе помогу. Хоть сейчас –
