– Ты совсем съехал? Тебя ж отчислят, отчим убьет!
Это подействовало. Рыба сплюнул и окликнул Семена:
– Хорош. Потом с этим терпилой разберемся.
Когда они отошли, я помог Боре подняться, отряхнул его брюки.
– Как ты?
Выглядел он неважно. Лицо изрядно помято, нос распух, из разбитой губы сочилась кровь.
– В полном порядке! – улыбнулся Боря. – Зачем ты его остановил?
– Что? Ну, мы же, типа, друзья.
– Ах да, точно, я и забыл. Ну да, друзья заступаются друг за друга. Об этом я не подумал...
Прозвенел звонок, и мы сели за парту. Я протянул Боре носовой платок и жестом показал, чтобы он промокнул кровь на губе.
– Ты поцелуй его! – крикнул со своего места Рыба.
Некоторые засмеялись. Громче всех заливался Сережа Маклаков. Он наивно верил, что если будет гоготать над шуточками Рыбы, тот примет его за своего.
– Ты-то чего ржешь, Скрудж Макдак? – прикрикнул на Маклакова Рыба. Он швырнул в него авторучкой. Сережа весь сжался, прикрывая голову руками. Ручка отскочила от его плеча и покатилась по полу.
– Ручку принес, быстро!
Сережа побежал за ручкой и вернул ее Рыбе. Идя к своему месту, он изо всех сил пытался встретиться взглядом со мной или с Борей. Взгляд его говорил: "Вот какие они уроды, да?" Но Боря разглядывал испачканный кровью платок, а я не собирался поддерживать Сережу. К тому же я пытался поочередно встретиться взглядом с тремя людьми. Сначала – с Петей. Я хотел спросить его: "Ну и где ты был?" Но Петя сделал вид, будто всецело поглощен чтением учебника.
Мой второй взгляд был адресован Жанне. И в этом взгляде другой вопрос: "Как выглядел мой поступок для тебя?" Но Жанна смотрела не на меня, а на Борю.
И мой третий взгляд – в сторону Маши. "Все ли я правильно сделал?" Она кивнула и улыбнулась. На душе стало немного теплее.
– Свертываемость крови! – Боря, забывшись, снова заговорил громко, на весь класс. – Поистине великолепное свойство человеческого организма!
Наконец, появилась Софья Николаевна. Эту симпатичную молодую учительницу любили все без исключения. Как будто солнце заглянуло в класс.
– Здравствуйте! – мелодичным голосом произнесла Софья Николаевна. – Садитесь, пожалуйста.
Рыба и Семен пристально смотрели в мою сторону. Я занервничал, ожидая какой-нибудь каверзы, но потом понял причину их внимания. Они ждали, что мы станем жаловаться. Только вот Боря, кажется, был с головой поглощен своими занимательными опытами с кровью, а я не собирался "стучать", поскольку почти не пострадал. Да и вообще, от этих жалоб только хуже.
– Так, у нас тут новенький, как я вижу, – заметила Софья Николаевна. – Боря Брик, правильно?
Боря вскочил, как подброшенный пружиной.
– Вы абсолютно правы! Борис Брик, очень приятно.
– Ну, а я – Софья Николаевна, – засмеялась учительница. – Взаимно приятно. Садись!
Боря сел. Ученики заметно оживились, принялись шептаться и хихикать.
– Итак, Боря, в твоей прежней школе вы на каком произведении остановились?
– К сожалению, не могу ответить на этот вопрос, – развел руками Боря. – Я много болел и почти не посещал уроки. К тому же, после автокатастрофы, в которой погиб мой отец, у меня наблюдаются пробелы в памяти, вызванные, отчасти, посттравматическим шоком, а отчасти – глубоким психологическим потрясением. Тем не менее, сейчас я полностью готов к восприятию любой новой информации.
Софья Николаевна растерялась.
– Мне так жаль, – сказала она, собираясь с мыслями. – Да, жизнь порой неоправданно жестока. Что ж, я не буду давить. Мы просто начнем изучать новый материал, а если тебе будет что-то непонятно, захочется что-то обсудить, то ты подойди после урока, хорошо?
– Хорошо, – кивнул Боря.
– Кстати, у нас в школе действует литературный клуб, по средам в четыре часа. Ты любишь читать?
– Я много читаю.
– Вот и хорошо. Приходи! Заседания веду я. Будет очень интересно. Ты, Дима, кстати, тоже мог бы прийти. Раньше ходил ведь.
– Подумаю, – буркнул я.
Этот литературный клуб – настоящее проклятие. Конечно, мне было там интересно. Но я не видел никаких перспектив у этого увлечения. Чтение, на мой взгляд, могло быть приятным времяпрепровождением, к тому же – весьма интимным. Заседания клуба порождали у меня в сознании диссонанс. С одной стороны, взрослый человек, учитель организовал все это, а значит, есть какой-то смысл. А с другой, чтение так и оставалось способом скоротать часы досуга. Я не видел здесь мостика в будущее. Поэтому, посетив несколько заседаний, перестал на них ходить.
Но сейчас мысли о клубе меня не занимали. Отвлекся я и от Жанны с Петей. Меня беспокоил Брик. Помнится, вчера на алгебре Боря заявил, что перепугался учительницы и не может вспомнить номер своей бывшей школы. Теперь же он рассказывает об автокатастрофе и провалах в памяти. И то и другое – явная ложь. Его лицо не выражало ни страха, ни скорби. Странный – да. Но не сломленный. Такое чувство, будто все происходящее для него – не больше, чем игра.
* * *Неприятности не заканчивались. Я на каждой перемене видел, как Петя разговаривает с Жанной. Я все ждал, когда же она нахмурится и отойдет от него, но Жанна только смеялась его шуткам. А на большой перемене они и вовсе ушли вместе в столовую.
Боря с аппетитом поглощал принесенные из дома бутерброды.
– Возьми бутерброд, – посоветовал Боря.
– Нет, спасибо.
Я никогда не питался в школе. С детства почему-то так пошло. К столовой у меня было ничем не объяснимое отвращение, а брать еду из дома не позволяла застенчивость. Нет, вернее взять-то я мог. Даже брал пару раз. Но ел, запершись в кабинке туалета. В этом оказалось мало приятного, и я предпочитал подождать с обедом до конца уроков.
– Это отличная белковая пища! – настаивал Брик.
– Это бутерброд с колбасой.
– И с сыром!
– И с сыром, – признал я.
– Слушай, я тебя опять не понимаю. Ты скрываешь любовь, скрываешь голод... Какой в этом смысл? Поев сейчас, ты освободишь мозг от мыслей о еде и сможешь лучше усвоить новый материал. Кстати, с любовью то же самое. Если бы ты вчера...
Поскольку на нас опять начинали оглядываться, я взял бутерброд, посмотрев при этом на Брика так, что он не стал заканчивать фразу.
– Спасибо, – сказал я сквозь зубы.
– Пожалуйста! – заулыбался Брик. – Кстати, можешь сегодня зайти ко мне опять?
– Что случилось?
Боря понизил голос и наклонился