На этом с едой было покончено.
Переместившись обратно в спальню, девушка сбросила халат на пол – гномы потом подберут, – уселась за туалетный столик и принялась старательно чистить перышки перед зеркалом, время от времени поглядывая на будильник: как обычно, часа после пробуждения на все не хватило, и она уже начинала понемногу опаздывать. А ну и пожалуйста. Нергалыч мелкими шажками идет на хрен вместе со своими регулярными пистонами. Не может же нормальная среднестатистическая девушка высшего света выйти из дома без макияжа, благородные адепты. И вообще на дорогах, если верить телетексту, невообразимые пробки, хвала Джаггернауту. На сегодня отмазка есть, а в следующий раз поглядим…
Госпожа Эбола пользовалась эксклюзивной косметикой, изготовленной специально для нее умопомрачительно дорогим московским визажистом, державшим салон для своих в одном из переулков в двух шагах от Старого Арбата. У визажиста не было всемирно известного имени, его заведение не называлось никак и не имело вывески – мэтру вполне хватало на жизнь тех сногсшибательных денег, которые платили ему единичные солидные клиенты и клиентессы, рекомендовавшие Сергея Васильевича друзьям и не жалевшие средств на его люкс-эксклюзив. Из известных брендов Алена использовала лишь тональный «Crème de La Mer», да и то лишь потому, что тот прекрасно сочетался с ее личной косметической линией, а она давно к нему привыкла и не хотела менять проверенную синицу в руках на журавля в небе, пусть даже и весьма грациозного.
Покончив с макияжем, Эбола отправилась в гардеробную залу и приступила к вдумчивому выбору одежды. Это был ее любимый момент суток, когда она могла проявить весь свой артистизм и продемонстрировать несуществующим зрителям художественную составляющую своей натуры. В некоторых аспектах это, пожалуй, было даже получше секса, дайвинга и боулинга.
В одной половине необъятного помещения свисала с потолка казуальная одежда – джинса, свитшоты, кардиганы, туники, футболки, джемперы, рубашки, водолазки, кюлоты, всякие сарафанчики, брючки, юбочки и спортивные комбинезоны, в другой, так сказать, официальной, – многочисленные офисные костюмы, рабочие блузки, десятки вечерних платьев, от пышных и шикарных до обманчиво скромных (последние обычно стоили дороже всего), орденские мантии и парадный бархатный жакет, украшенный настоящими сапфирами, в котором Алена была на последней церемонии вручения Оскара. Ступенчатые полки были от стены до стены уставлены стильной обувью на любой случай и вкус. Вдоль одной из стен располагались модные аксессуары: сумочки (одних только «биркиных» ценой от пятнадцати тысяч уёв не меньше дюжины), ремни, пояса, шляпы, изящные кошелечки, стойка с солнцезащитными очками.
Много предметов одежды было от Ярославля, как в среде отечественного элитного консюмеризма ласково называли Сен-Лорана соответственно его фирменному вензелю: YSL.
Тщательно упакованный в пыленепроницаемый чехол, на расчищенной от прочего тряпья территории два на два метра между двумя частями гардеробной обитал совершенно невероятный барбадос дресс, изумительный эксклюзив от Кристиана Лакруа, соблазнительно обтекавший фигуру мягким серебристым сиянием, складки которого эффектно струились и постоянно меняли очертания, словно хрустальные воды горного ручья. Стоил он без малого сто пятьдесят тысяч уёв, однако фурор с его помощью на приеме у Хозяина Тайги госпожа Эбола таки произвела, и Ксюшечке Собчак с Алиночкой Кабаевой в дорогущих тряпочках от Диора оставалось лишь зыркать на нее голодными волчицами – а следовательно, чудовищные деньги были потрачены отнюдь не зря. Собственно, ради таких триумфальных мгновений, благородные адепты, и стоит жить.
Алена с удовольствием натянула трусишки с китайскими иероглифами «минь го». Элитный сучжоуский шелк приятно ласкал кожу, словно послушный и умелый самец. За трусиками последовали мягкий лифчик в тон, белая блузка, чулки, строгая, хоть и укороченная до предела всяких дресскодных приличий офисная юбка-карандаш и студийный пиджак. Одевшись, Алена придирчиво изучила себя в огромном зеркале и пришла к выводу, что сегодня ее внешность, пожалуй, предельно близка к идеалу. Как, впрочем, и во все остальные дни, следует заметить. Она принципиально не выходила из дому, не прихватив с собой близкую к идеалу внешность.
Госпожа Эбола снова выбралась в холл – теперь уже бодрая, сытая, стильно одетая, ухоженная и уверенная в себе. Еще раз полюбовалась собой в зеркало, висевшее у двери. Из зеркала ей дружелюбно подмигнула чертовски обольстительная деловая женщина в ахринеть каком дорогом костюмчике и с волосами пшеничного цвета, собранными на затылке в аккуратный хвост, открывающий чудесные чувствительные местечки за ушами, которые так любят целовать самцы. Надев высокие сапожки от Роберто Кавалли и короткую меховую курточку «Fendi» ценой примерно в автомобиль «Ford Fusion», она вызвала лифт, спустила с цепи раба-дворецкого и ласково потрепала его по холке:
– Сергеев, место! Охраняй. И про заю не забудь!
Панически вереща, сильфы притащили ей из столовой забытый впопыхах айфон. Она небрежно бросила его в крокодиловую сумочку «Birkin», шагнула в кабинку лифта, беззвучно распахнувшую створки дверей, и напоследок послала остающимся дома мужикам воздушный поцелуй.
Личный оператор-элементаль едва успел проскользнуть следом за хозяйкой и принялся описывать негодующие круги над ее головой.
Лифт экспрессом, не реагируя на промежуточные вызовы с других этажей, доставил ее в отапливаемый подземный гараж. В принципе, особой необходимости в верхней одежде не было вовсе: на службе госпожа Эбола тоже сразу ныряла в охраняемый гаражный комплекс под телецентром, откуда можно было попасть на лифте в орденские помещения, а в машине имелась мощная печка-кондиционер. Однако с сумасшедшим московским трафиком никогда не знаешь, где и на какое время застрянешь и где в конце концов окажешься; не исключено даже, что некоторое время придется пешком месить грязь на свежем воздухе.
Алена уверенно прошагала мимо длинного ряда дорогих машин, уселась за руль своего «Range Rover SVAUTOBIOGRAPHY», бросила сумочку «Birkin» в перчаточный ящик у подлокотника и резво выкатила из гаража. Оператор занял свое место перед лобовым стеклом и принялся усердно записывать происходящее по ходу движения, хотя этот повседневный материал, конечно, на фиг никому нужен не был. Однако элементалю полагалось постоянно пребывать в рабочей готовности – вдруг да попадется по дороге что-нибудь интересное. Ну и, кроме того, его вполне можно было использовать как автомобильный видеорегистратор, хотя это для адепта ордена Повелителей Новостей было не особо актуально.
Вклинившись в общий поток, госпожа Эбола врубила сирену и проблесковые маячки, цвет которых свидетельствовал о принадлежности их владельца к Повелителям Новостей. Обыватели едва ли были способны отличить орденские цвета от правительственных и милицейских, да и пес с ними, не для них делалось; главное, что они видели грозную мигалку на