Едва шагнув за дверь дома, я оказалась на кладбище. Оно было старым, с раскидистыми дубами, охранявшими покой тех, кто больше не принадлежал миру живых, с красивыми оградками с витиеватыми узорами, за которыми парили над могилами сумеречные тени, лениво перебирая кольцами светящейся энергии.
Калитка семейного участка была приоткрыта, и я невольно подумала, найдется ли на нем место и для меня.
Воздух был сырой, а земля, на которую я опустилась голыми коленями, мокрой и холодной.
В течение ближайшей недели должны были поставить памятник, а пока лишь покосившаяся металлическая табличка с неаккуратной надписью говорила о том, кто был похоронен в свежей могиле.
— Игорь… — всхлипнула я. — Вернись ко мне…
Из пальцев потянулись светящиеся нити, и я погрузила руки по локоть во влажный земляной холм, всеми силами взывая к тебе, к той половине моей души, что я тебе отдала, чтобы спасти, когда ты был смертельно ранен, но никакого отклика не последовало. Ты ушел, и половина моей души ушла вместе с тобой.
— Вернись! Вернись ко мне! Вернись! — закричала я.
Слезы градом катились по моему лицу, а руки неустанно колотили по холму, пока он не начал проседать.
Вытерев лицо грязными руками, я с изумлением наблюдала, как земля проваливается, и холм уменьшается на глазах, как будто под ним не было ничего.
Снова погрузив руки в землю, я размяла ее между пальцев: влажным оказался лишь верхний слой, земля же поднизом была посуше.
Я поднялась на ноги и взмахнула руками, разводя землю в стороны. Могила была перерыта.
Более того, крышка гроба была сорвана. Сам же гроб был пуст.
Глава 2. Гость
— Этого не может быть! Никто бы не посмел! — воскликнул Юрий Максимович, отец Игоря. Вена на его шее вздулась и запульсировала.
Анжела Григорьевна со всхлипом схватилась за спинку дивана.
— Но он пуст! — не унималась я, разнося кладбищенскую грязь по всей гостиной.
Мысли путались. В висках глухо постукивала кровь. За свою недолгую жизнь, я много повидала отвратительных вещей, но в голове все равно не укладывался тот факт, что гроб был пуст, и я никак не могла сообразить: его выкопали или же… Или же он выбрался сам. От этой мысли все внутри вообще леденело.
Вдруг врачи ошиблись, и он и вовсе не умер, а просто впал в летаргический сон? Но ему же делали вскрытие и… сердце его не билось. Тогда как… Как он… Черт, я даже мысленно не могла произнести это без содрогания!
В гостиную переместился Марк. На его ботинках была та же грязь, что и на моих босых ногах.
— Он пуст, — мрачно сообщил он.
Анжела Юрьевна в полуобморочном состоянии рухнула на диван. Свекор кинулся к ней.
Я с раздражением посмотрела на них и подкурила вторую сигарету. Это свекровь могла позволить себе вырубиться, я же такой роскоши была лишена.
— А что-нибудь новое ты можешь сказать? — рыкнула я.
— Там есть след. Остаточный, но более-менее свежий. — Марк, покосившись на выпавших из разговора родителей Игоря, подошел к столику, где дежурно стоял графин с виски, и налил себе полстакана. — Я предположил, что ты захочешь сама…
— Да, я хочу! — оборвала я, потушив остаток сигареты в забитой окурками пепельнице.
Жаль, что я сразу его не заметила. Столько времени было потеряно. А вдруг Игорь все-таки жив? Возродился, переродился, стал зомби — по фиг, но жив. Он, наверное, напуган, дезориентирован, растерян и вообще.
— Миша! — позвала я, выглянув из гостиной.
Брат был наверху с девочками, и он был единственным, с кем они разговаривали.
Я не пустила их на кладбище. Не хотела, чтобы дети видели отца таким, и они сердились, что я не позволила им попрощаться с ним, и второй день отказывались выходить из своей комнаты.
Стыдно признаться, но я даже не знала, ели они или нет.
— Нина, послушай… — Марк поставил пустой стакан на столик и осторожно заглянул мне в глаза. — Не делай поспешных выводов.
— Я не делаю поспешных выводов, — ответила я, нетерпеливо поглядывая на лестницу. Брат не спешил спускаться. — Я просто хочу понять, что произошло.
Миша, наконец-то, спустился. Он выглядел уставшим.
— Ты звала? — тихо спросил он, поглядывая наверх. Должно быть, девочки уснули, и он опасался, что они могут проснуться от наших громких голосов.
— Мне нужно отлучиться ненадолго. Сможешь присмотреть тут за всем, пока… — Я замялась, вопросительно посмотрев на Марка. Последний согласно кивнул. — Пока нас не будет? — Брат насторожился.
— Что-то случилось? — спросил он, подозрительно осматривая мой внешний вид, который осудил бы даже отпетый бродяга.
Я развела руками, не зная, что ему ответить. В своем горе я застряла на стадии отрицания, но после обнаружения пустой могилы, вообще не знала, как назвать то состояние, в которое перешла. Тихий дурдомчик, наверное. Или же кошмар наяву.
— Просто присмотри за всем.
Я обернулась на родителей Игоря, снова впавших в прострацию. Миша проследил за моим взглядом и понимающе кивнул.
— Спасибо. — Я попыталась улыбнуться, но лицо стянула засохшая грязь.
С улицы донеслись раскаты грома, и дождь звонко забарабанил по оконным отливам. Пробки выбило, и в доме воцарилась непроглядная тьма, нарушаемая лишь редкими вспышками молний.
Внутри меня зашевелился зверь. Мышцы напряглись, и я почувствовала, как рядом со мной напрягся Марк.
Казалось бы, это была всего лишь гроза, но что-то неуловимо и неосязаемо просачивалось в дом, проникая под кожу, покрывавшуюся мурашками, и шум дождя, звучавший, как затихающая струна бас-гитары, вынуждал волосы на затылке становиться дыбом.
— Иди к девочкам, — тихо сказала я в сторону двух светящихся желтовато-зеленых глаз брата. — Оставайтесь там, пока я не разрешу выходить.
Светящиеся точки задвигались, и брат поспешил наверх.
Из гостиной полился свет от огненного шара в руках Юрия Максимовича. Свободной рукой он обнимал жену, настороженно оглядываясь по сторонам. Несмотря на горе, он тоже почувствовал чужеродное проникновение.
Ног коснулась мягкая шерсть Севера, тихо поскуливающего и нерешительно вилявшего хвостом. Я оттянула его назад за ошейник, и он послушно, хоть и с тем же поскуливанием, ушел в свое укрытие под лестницей, где так же пряталось и кошачье семейство.
Марк усиленно втягивал воздух, пытаясь уловить запах непрошенного гостя. Глаза его светились и из груди глухо вырывалось предупреждающее рычание.
Вспышка молнии блеснула со стороны оранжереи и, в ее мимолетном свете на фоне окна, заменявшего стену, среди цветочных горшков проступил силуэт. Осколок льда, в который превратилось мое сердце, оживленно забился.
Марк, уловивший что-то из запахов, сменил предупреждающее рычание на угрожающее и попытался меня удержать, но не смог, и мои босые ноги уже ступали по ледяному полу оранжереи.
— Игорь!? — тихо позвала я.
Это был он. Я чувствовала запах кладбищенской земли, но в нем также пробивались и нотки