Ну а поздней ночью весь детский дом поднялся на уши из-за нарастающего массового девичьего крика. Виной переполоха оказалась смерть.
Ужасная смерть маленькой девочки по имени Альяна.
Каждую ночь перед глазами я вижу залитое кровью, распластавшееся и изломанное детское тельце. До самого конца я не мог поверить в увиденное. Затравленная и загнанная в угол малышка покончила с собой спрыгнув с десятого этажа.
Лишь позже я узнал правду такого поступка.
Вот только не все дети в ту ночь кричали и плакали. Были и те, кто смеялся и насмехался… над смертью безобидной крошки.
Тогда-то десятилетний малец не совладал с эмоциями. Тогда впервые проклятая кровь возобладала над разумом. Нечто чужеродное и неизвестное поглотило душу без остатка, а дарованная с рождения мощь обернулись против хозяина.
Пришел я в себя на заснеженной детской площадке стоя над тремя изуродованными телами, а под перепуганный вой сирот напрочь бледный старик-дворник всеми силами пытался оттащить меня от троицы мёртвых шестнадцатилетних ублюдков, которых я забил до смерти голыми руками в состоянии неистовства. Тех самых ублюдков, которые насмехались над смертью маленькой невинной крохи.
Вместо одной смерти в ту ночь произошло сразу четыре, но оплакивал я только одну.
Законы Ярвирской империи суровы. Суровы для всех. За убийство полагается жестокая кара, а за три, как минимум пожизненная каторга либо смертная казнь. Ребенок не был исключением. Тем не менее, ни кара, ни пожизненная каторга, ни смертная казнь не явили себя. Вместо этого пару часов спустя на пороге приюта замаячил силуэт Власова собственной персоной.
А через десять минут я заключил сделку с дьяволом на долгие тринадцать лет.
На что не пойдешь ради спасения жизни…
— Давай же, Эльза… вперёд, — просипел я затихающим голосом, а по подбородку и груди заструились обильные сгустки крови. — Ты давно хотела… Выслужись перед тем скотом. Но знай одно… Я ненавижу его… Ненавижу тебя… Ненавижу синдикат… Ненавижу то, чем занимался… Я ненавижу всё вокруг… Я ненавижу… даже самого себя…
— Уже неймется сдохнуть? — пуще прежнего расхохоталась убийца, а каждый её шаг отсчитывал секунды до смерти.
— Собаке собачья смерть… — откашливаясь собственной плотью, обнажил я зубы в окровавленной усмешке.
Надеюсь, я смогу увидеть своего папашу и мамашу, если они не подохли. Может на том свете получится отчихвостить их?
— Давай… Мне не терпится… попасть на тот свет… — совсем тихо прошелестел я, погружаясь во тьму. — Встречусь с подругой… Попрошу прощения. Надеюсь, она… выслушает меня… Я перед ней виноват… Очень виноват…
Скоро увидимся, Альяна.
Но ни через секунду, ни через две и даже не через три, выстрела не последовало. Внезапно пришло осознание, что тошнотворный запах крови и дыма сменился едкой вонью горелой плоти, шаги Эльзы остановились, а затем сделав невероятное усилие и разлепив веки, я шокировано застыл.
Однако шокировано застыл не только я, но и убийцы.
— Это что… такое? — неверяще прошептала стерва, медленно ретируясь и наблюдая за непонятным явлением. — ВСЕМ НАЗАД! ЖИВО! ОН РЕШИЛ СЖЕЧЬ СЕБЯ!
Что за…
Неизвестное густое черное пламя полностью поглотило левую руку с реликвией, и перекинувшись на тело, стало распаляться сильнее. Иссиня-тёмный огонь заплясал по стенам и заполонил половину холла. Неукротимая стихия пожирала всё, до чего могла добраться.
Сознание накрыла ни с чем несравнимая огненная пытка. Я чувствовал умопомрачительную боль от пламени, вдыхал запах собственной палёной плоти. На глазах кожа слоями опадала вниз обычным пеплом.
Волна агонии казалась бесконечной. Хотелось вопить, но огонь попал даже в глотку, а перед падением во тьму, изо рта вырвался затихающий полубезумный хохочущий хрип:
— Ха-ха… Жаль…Ха-ха… Жаль… что… не на своих… Ха-ха… условиях…
Не знаю сколько я пробыл в темноте, но отчетливо ощущал невыносимую боль, которая сопровождала на всём протяжении пребывания во мраке.
Агония. Чернильная тьма. И пугающая пустота.
Однако стоило бесконечной пытке прерваться и отступить, как практически сразу в уши ворвался ожесточенный лязг оружия, нос уловил знакомый запах свежей крови, а чей-то бесцеремонный кровожадный рёв ознаменовал о начале череды новых проблем:
— УНИЧТОЖИТЬ! УНИЧТОЖИТЬ ВСЕХ…
Глава 2
Из огня да в полымя…
Не пошевельнуться…
Не оглянуться…
Не вдохнуть живительного воздуха…
Получалось только беззвучно кричать…
Испепеляющую боль я ощущал каждой клеточкой организма после провала в бездонную пустоту. Неизвестная сила сгустившегося сумрака сковала ужасающими путами тело, либо то, что от него осталось, а мерзкая и отвратная вонь собственной тлеющей плоти стала извечным спутником наравне с неутихающими мучениями. Складывалось впечатление, что в бесконечном мраке я провёл не один десяток лет, если не столетий, но организм отчетливо твердил, что миновало всего несколько томительных мгновений.
К добру это было или к худу, но из непроглядной чернильной тьмы вдруг раздался отчего-то раздраженный и отрывисто-могильный шепот:
— Старьё… Ржавый металлом… Барахло… Рухлядь… Хлам…Так меня еще… никогда… не… называли…
Из-за воздействия неизвестного голоса и постоянной агонии мысли стали путаться сильнее. Тело и язык по-прежнему отказывались подчиняться, а истощенное пыткой сознание стремительными темпами глубже погружалось в небытие.
Мириада… сраных… бед! Что… за…
— Выносливый обладатель попался… Абсурд какой-то… Придётся постараться…
Прежде чем я полностью потерял себя и отключился, недовольный шепот изменился на заинтересованный и слегка растерянный:
— Хм… Странно. Откуда на нём столько… ограничений? Впервые такое вижу…Что за ходячая печать попалась?..
* * *
За двадцать три с лишним года случались разные пробуждения. От вполне обыденных до дерьмовых. Чаще всего из-за моей крови бывали только дерьмовые. Да и чего ожидать от закоренелого преступника, который полжизни отдал службе синдикату?
В том-то и дело, что ничего… В смысле ничего хорошего. Конец у людей подобных мне вполне закономерен — жуткая и безвременная кончина.
Но честно признаться такого пробуждения как сейчас на мою судьбу не выпадало. Всё в корне отличалось от уже известного. Внутри сформировалось четкое понимание, что миновало всего несколько мгновений после схватки в отеле и… моей смерти?
Тем не менее мозг продолжал вяло мыслить, но всё сводилось… к пугающей пустоте.
Правда, пробуждение перечеркнуло столь пугающую пустоту.
— УНИЧТОЖИТЬ! УНИЧТОЖИТЬ ВСЕХ…
Именно воинственные крики заставили живо разлепить свинцовые веки.
Первое, что удалось лицезреть — это собственные окровавленные руки и ноги. Все конечности страшно дрожали и упирались в жуткий кровавый ручей перед лицом.
Вот же х-о-о-о-лера! Мать вашу, это еще что?
Я видывал многое. Видел смерть. Видел, как уничтожали людей скопом. Видел начало массовых вооруженных конфликтов, ведь порой приходилось лично подготавливать почву под их старт. Видел геноцид враждебных Ярвиру народов. Но то, что открылось взору выходило за любую цивилизованную грань…
Бойня! В округе царствовал могильник. Десятки обезображенных трупов заполонили собой