Автомобиль затрясся — это мы свернули на аллею, посыпанную гравием. В противоположном ее конце виднелись огни других машин и красивый просторный дом, сложенный из огромных бревен. Когда мы припарковались и вышли, уже темнело. В теплом влажном воздухе отовсюду доносились серенады сверчков, лягушек и цикад.
Дом был ярко освещен, а тропинка к нему — нет, и я усилила зрение, чтобы не наступить на камень или упавшую ветку. Вместе со способностью видеть на большое расстояние я получила и умение повышать чувствительность к свету, которое про себя называла «ночным зрением». Тонкий серебряный молодой месяц светил еще слабо, и для нормального глаза его яркости не хватило бы, но мне этого было достаточно. Мы пошли по тропинке, и гравий похрустывал под нашими ногами.
— Какая махина, — восхищенно заметил Джей.
— Да, — согласилась я, — огромный домина.
Представьте себе хижину в три этажа, с трехэтажной галереей по всему периметру и изогнутой крышей.
Мы дошли до освещенной внешней галереи, и я снизила чувствительность зрения до нормальной. Изнутри доносились голоса, смех, громкая музыка, а когда Джин открыл дверь, весь этот шум резко ударил нам в уши.
— Не может быть! Народ, смотрите, кто пришел! Привет, Джей! — Парни пожали руки, потом Джин обернулся ко мне:
— Анна Уитт в этом доме! — Он привлек меня к себе, сильно дыхнув алкоголем, и мы обнялись. Стащил что-то потихоньку от родителей?
Мы пошли сквозь толпу гостей, ежесекундно задевая кого-нибудь плечом, и народу становилось все больше. Буквально каждый встреченный нами человек приветствовал Джея. В общей комнате было полутемно, гремела стереосистема, и несколько человек танцевали. Из столовой раздавались веселые крики — там во что-то играли. Мы с Джеем остановились при входе и заглянули внутрь.
Шло соревнование мальчиков с девочками. Команды стояли друг напротив друга у длинного стола, и каждый игрок пытался щелчком подбросить и перевернуть свой пластиковый стаканчик. Стаканчик Кристин Миллер в конце концов приземлился вверх дном, и она подняла руки в победном жесте. Остальные девочки запрыгали и радостно завопили, а мальчики застонали и замотали головами.
— Выглядит забавно, — сказала я Джею.
— Это игра, в которой надо пить, — объяснил Джей. — Называется «Опрокинь стаканчик». Перед тем, как щелкать по стаканчику, полагается выпить то, что там налито, а трезвым играть нечестно.
— Ой!
Мы прошли в громадную кухню с высоким изогнутым потолком, как бы парившим над терракотовой плиткой и кухонной техникой из нержавеющей стали. Кухонный островок — целый остров — из массива гранита был весь уставлен яркими разноцветными пластиковыми стаканчиками, пакетами сока, бутылками с газировкой, банками с пивом — и бутылками со спиртным. У меня все сжалось внутри. Неужели родители Джина разрешают несовершеннолетним вот так вот открыто употреблять алкоголь?
Перед большим окном с видом на озеро стоял в компании гостей Джин. Он отделился от группы и подошел к нам.
— Что вам налить? — Он ткнул большим пальцем в сторону островка с бутылками.
— Мне ничего, спасибо, — ответила я. Джей колебался — я это почувствовала и стала его мысленно уговаривать: будь сильным, тебе это не нужно. Он встретился со мной глазами, вздохнул и произнес:
— Нет, сейчас ничего, друг.
— Вы уверены? — Джин рассматривал нас с явным недоверием. — Моей сестре только что исполнился двадцать один год, так что мы все скинулись и сказали ей скупить все, что есть в магазине, а сдачу оставить себе.
— А где родители? — спросила я, озираясь вокруг себя.
— На Багамах.
— На Багамах? — Я не могла скрыть своего потрясения.
— Да. А номер, по которому звонила твоя мама, — он моей сестры. Сестра гениально изображает родительский голос. Никак не поверю, что вы не хотите выпить. Лучше налейте себе чего-нибудь, пока все не закончилось.
Тут раздался звонок в дверь, и Джин стрелой помчался через холл, уже полный гостей, скользя по полу ногами в носках.
— Патти думает, что его родители здесь, — ошеломленно пробормотала я. Джей запустил пальцы в свою густую коротко стриженную шевелюру.
— Да? И ты поэтому хочешь уехать? Я правильно тебя понял? — Он говорил с плохо скрываемой неприязнью.
Я не ответила. Мне не хотелось уезжать, но в то же время я чувствовала себя виноватой, что остаюсь. Тогда я предложила компромиссное решение:
— Давай отведем себе здесь один час. Годится?
— Договорились. Один час. — Руки Джея все еще были на голове. Потом он опустил их, потер ладони. Его желтую ауру насквозь прошила нервная серая полоса.
— Я мог бы, — сказал он с надеждой, — выпить одну рюмку. Всего одну. У тебя теперь есть права, и ты можешь отвезти нас обратно.
— Ты — душа этой вечеринки, — ответила я, шутливо тыкая его пальцем в грудь. — Другим надо выпить, чтобы стать такими, каков ты трезвый.
Он ущипнул себя за редкие волоски на подбородке.
— Не знаю, как ты, Уитт, а я, кажется, ни в чем не могу тебе отказать, как бы сильно мне ни хотелось. Вот ведь досада!
Я улыбнулась, так как видела по его бледно-желтой ауре, что он ни чуточки не сердится.
Позади Джея возникли прямые как стрелы светлые волосы Кейлы и ее шикарные очки в проволочной оправе. Кейла занималась танцами, и у нее была фигура типа «песочные часы».
— Засекла твою пассию, — шепнула я.
— Миииилая, — тоже шепотом ответил он.
— Подойди к ней, а я пока полюбуюсь окрестностями.
Я ободряюще сжала рукой его мощный бицепс и направилась к задней двери. Позади меня Джей, очевидно, поздоровался с Кейлой, потому что все ее подружки радостно закричали в ответ.
На галерее было пусто. Я подошла к деревянным перилам и положила на них ладони. Уже совсем стемнело. Сверчки и лягушки, казалось, состязались, кто кого перекричит, и повсюду мерцали огни светлячков. Слабо освещенная каменистая тропинка вела к причалу и лодочному сараю; в той стороне слышались голоса и двигались тени — значит, туда тоже забрались какие-то участники вечеринки. В лунном свете искрилась вода озера; воздух после дневного зноя оставался теплым и липким, но все равно было хорошо.
За моей спиной распахнулась и снова закрылась дверь, на миг выпустив какофонию музыки и голосов.
— А, вот ты где!
Я обернулась на голос.
— Привет, Скотт!
А заодно и вы, бабочки в животе. На самом деле я все время думала о нем с того самого момента, как он меня пригласил.
Скотт подошел ко мне и встал рядом. В руках у него был