— Благодарю Святейший отец, — тот подписал, даже не посмотрев. Видимо всё было решено сильно заранее.

— Альбино, ваша коллегия, — он передал кардиналу какой-то один свиток и тот с поклоном принял его.

— Мариус, вы теперь военачальник над всеми моими войсками, — Иннокентий III, передал последнему из взрослых три документа, — позаботьтесь, чтобы ордена были готовы отразить любое нападение.

— Конечно ваша Святость, — склонил голову тот.

— Витале, — Папа повернулся ко мне, доставая золотой перстень, с чёрным камнем внутри, на котором был выгравирован крест, покрытый золотом, — отныне ты мой легат.

Он достал следом четыре подписанных с его стороны документа, два из которых я бегло посмотрел, убедившись, что это именно то, что мы согласовали и подписал их, отдав ему обратно эти листы, а свои копии положил аккуратно рядом с собой.

— Архиепископство, как ты и хотел, будет чисто номинальным, — продолжил он, — но от этого ответственность твоя перед Святым престолом меньше не становится.

— Я понимаю Святейший отец, — низко склонил я голову.

— Что же, — он захлопнул крышку у шкатулки и обратился к нам, — надеюсь, когда мне понадобится помощь, вы поспешите мне на подмогу друзья.

Все тут же стали заверять его, что всенепременно. Он покивал и огласил встречу оконченной. Правда дождавшись, когда все выйдут, показал мне глазами остаться. Поэтому, прощаясь со взрослыми я делал вид, что пропускаю всех, чтобы позже позвать своих слуг, чтобы они не мешали таким уважаемым людям выходить. Последней вышла его мать, которая с удивлением выслушала его весьма настойчивую просьбу, оставить нас наедине. Впрочем, я сам удивился этому не меньше.

Ещё больше он поразил меня, когда взяв ближайший стул, поставил его впритык к моему креслу, сев рядом, и нацелил на меня горящий от возбуждения и ярости взгляд. Мне даже стало страшно.

— Витале, я прошу нас разговор нигде и никогда не озвучивать, кроме тех лиц, которых укажу я, — весьма странно начал он, — поклянись в этом спасением своей души.

Что я конечно же тут же и сделал, находясь в полном непонимании от происходящего.

— Надеюсь ты не забыл, как нас приняли в Константинополе? — тихо поинтересовался он, преображаясь на моих глазах так, что я едва не охнул. Из спокойного, рассудительного кардинала, которым я его знал всё это время, он превратился в натурального ангела мщения.

— Такое забудешь, — я скрипнул зубами, — ересь, тщеславие, богохульство, похоть — я устану перечислять, что ещё есть в этом городе. Они слишком погрязли во грехе Святейший отец и вы знаете моё мнение об этом.

— Ещё бы, ведь я сам придерживаюсь подобного мнения, — злорадно улыбнулся он, показав крепкие зубы, — поэтому я хочу предложить тебе и твоему отцу дело, которое должно оставаться тайным только между нами тремя.

— Конечно Святейший отец, слушаю, — вот это уже было действительно интересно.

— Я объявлю четвёртый Крестовый поход на Египет, — тихо прошептал он, — чтобы освободить Святую землю от сарацин, но когда соберётся войско, вы, венецианцы отвезёте его на своих кораблях в Константинополь.

Мои глаза зажглись от радости, поскольку я вспомнил сколько раз отец жаловался мне на бесчисленные закидоны местных правителей по отношению к нашим купцам, а также и собственное отношение к тому, как нас пытались убить всё то время, когда мы были там с посольством.

— Ты помнишь моих послушников, что я разослал при прибытии в город? — спросил он, и я кивнул в подтверждении.

— Так вот, они принесли вести, от надёжных источников, что Византия слаба как никогда. Турки грызут их границы с одной стороны, восставшие венгры требуют своих территорий с другой, а аристократия на местах слишком зла на безумные налоги, отправляемые в метрополию.

— Хотите сказать, что если на столицу нападут, желающих помочь ей, будет немного? — я быстро сделал нужные выводы, — если это и правда так, Византия обречена.

— Да! — он закивал головой, — мы наконец сможем провести церковную унию и вернуть еретиков в лоно католической церкви.

— Если Крестовый поход будет на Константинополь, юридически христианский город, — я задумался, проговаривая вслух свои опасения, — то это нигде и никогда не должно всплыть. Иначе рыцарей трудно будет поднять на святое дело.

— Да, именно потому, что мне потребуется перевезти огромное войско я и посвятил тебя в свои планы. Ты ведь сможешь договориться об этом с отцом?

— Предварительно конечно да, но платить всё равно придётся, — сразу открестился я помогать бесплатно, — не зная точного количества крестоносцев, кораблей и главное команд потребуется невероятное количество. Бесплатно никто не будет этого делать.

Он задумался.

— Я брошу клич о сборе средств по всей Европе! — придумал он, — даже сам пожертвую на это. Мы наберём нужное количество денег!

— Тогда предлагаю так, — я пожевал губы, — вы пришлёте к нему своего представителя, о визите которого будут знать все, который и обговорит сумму, а также количество необходимых кораблей для перевозки крестоносцев в Египет. Никто не будет знать о конечной цели похода, кроме отца и он не будет слишком задирать цены.

— Отлично! — обрадовался он и его глаза лихорадочно блеснули, — только от тебя нужна будет ещё помощь, в нескольких делах, как раз по твоему новому статусу.

— Конечно, я слушаю, — я чертыхнулся про себя, но выбора уже не было, живым я отсюда точно не выйду, если откажусь ему помогать после услышанного.

— Чтобы поднять крестоносцев, нужно сначала разобраться с двумя основными проблемами: первая, Ричард I воюет с Францией и пока мир не установится, об общем сборе не может быть и речи. Тебе нужно воспользовавшись статусом моего представителя, уговорить его на время Крестового похода примириться с Филиппом II Августом.

— Я вроде как не въездной в оба королевства, — высказал я ему свои опасения.

— Ты legatus a Latere! — возмутился он, — будут откровенно саботировать твои просьбы, проведи мессы в столицах, подними народ! Что-что, а с красноречием у тебя всё в порядке, как и с языками.

— Ну если вы не против, то я конечно готов, — тут же согласился я, не став спорить.

Он кивнул, возвращаясь к своей прерванной мной речи.

— Второе, будучи во Франции тебе нужно будет любыми средствами, я подчёркиваю Витале, любыми средствами вытащить королеву Ингеборгу Датскую из тюрьмы, куда её заточил король, который не консумировав их брак, выкинул её за порог дворца, женившись на другой. Святой престол не признаёт этот развод и его второй брак, можешь здесь стоять на