Проснулась знахарка резко, словно ударил кто и секунду лежала недвижно, с тревогой вслушиваясь в окружающую ее тьму. Вроде все спокойно… звери не скулят, ветер не безумствует, грозя сорвать незапертые ставни… что же тогда могло заставить сердце забиться так взволнованно? Почти испуганно?

И вдруг спохватилась – так ведь у нее теперь есть пациент.

А едва уяснив причину тревоги, девушка скатилась с печи как ужаленная. Мигом сдернула черный лоскут с пузыря с ведьминым мхом, молнией метнулась в умывальню, потом наверх, в свою спаленку, за чистой юбкой и рубахой. Это в одиночку можно разгуливать по дому в мужских штанах и штопаной, растянутой кофте, а перед пациентом следует появиться в самой строгой из целительских одежд. Длинная шерстяная синяя юбка, фланелевая блуза того же цвета и к ним крахмальные чепец и фартук фасона «сарафан» из бледно-голубого льна.

Пока Ильда поспешно переодевалась и заплетала волосы, в маленькой жаровне прогорела горсть щепы, подогрев горшочки с отваром и бульоном. Девушка перелила их в высокие серебряные кружки, прихватила пару тростниковых трубочек и, метнув по пути за окно бдительный взгляд, поспешила в пещеру.

Увиденное ее успокоило, предугаданная перемена все – таки наступила. С толстых стекол пропали намороженные шубы, ставни не дергались от порыва ветра. Значит через день – два можно ожидать гостей.

Едва войдя в потайную палату Ильда незаметно усмехнулась, интуиция или чутье, неимоверно обострившееся за время одинокого дежурства не обмануло. Пациент уже не спал, лежал напряжённый и злой, судя по колючему взгляду серых глаз. Они у него оказались с голубизной и сейчас более всего напоминали осколки насквозь промерзшего хрусталя.

У Ильды и у самой глаза были серые, но с прозеленью, и это делало их мягче и теплее.

– Отвяжи меня… – хрипло потребовал пациент, безуспешно напрягая впечатляющие мускулы рук и плеч.

– Обязательно, – невозмутимо пообещала девушка, ставя кружки на стол, – но сначала проявите терпение. Мне нужно всего три минуты, чтобы объяснить вам главное.

– Говори… – процедил он презрительно, словно разговаривал с заклятым врагом, но иного Ильда и не ожидала.

Любой на его месте повел бы себя точно так же, хотя нервные и слабые духом вполне могли удариться в панику.

– Вы находитесь в целительском приюте гильдии наемников, на Северном перевале, – строго и спокойно сообщила девушка, внимательно следя за пациентом. – Я – Ильда, дежурная знахарка, живу тут одна. Мне помогают снежные барсы. Вчера под утро они кого-то услышали и ушли на тропу. Через несколько часов притащили вас…

Пациент слушал, прикрыв глаза, и судя по сжатым кулакам, не очень-то верил ее словам, но Ильда знала не один способ его убедить. И самый верный – это ни на шаг не отступать от правды.

– Некоторые порезы были сквозными, и, хотя я залила их клеем на ласточкиной слюне, лучше вам хотя бы пару дней не разговаривать, не есть твердой пищи и не пытаться себя ощупать. Особенно изнутри, языком. Если не желаете на всю жизнь остаться косоротым или позже снова лечь под нож, но теперь уже целителя. Теперь я покажу вам свою целительскую метку и освобожу руки, чтобы вы смогли сходить в тот чуланчик умыться. Ведьмин мох там висит, достаточно снять крышку.

Подержав перед его лицом всем знакомую магическую печать, изображавшую любимый цветок знахарок – ромашку, Ильда дернула за концы заговоренных бечевок, и пациент оказался на свободе.

Пока он озадаченно крутил перед неверяще прищуренными глазами кистями рук, девушка отошла к креслу, опустилась в него и щелкнула пальцами, подавая зверям условный знак.

Пострадавшему нужно время, чтобы осознать и принять все произошедшее с ним, а до того момента он никому не верит и оттого особенно опасен. И может ринуться на нее в любое мгновение.

Однако лэрд поднялся с постели так спокойно, и даже безразлично, словно разгуливал в нижнем белье перед старухой, а не молодой девушкой. Прошлепал босыми ногами по застеленному козьими шкурами полу, решительно хлопнул дверцей. Ильда лишь поморщилась и повторила сигнал. Рита проскользнула в дверь неслышно, как порыв ветра, вмиг заняла любимое местечко за креслом и словно исчезла, слившись с белой шерстью шкур.

Пациент появился через полчаса, задумчивый и угрюмый.

– Ты не сказала про синяки на теле… – с легкой угрозой протянул, остановившись у двери.

– Ну я же обещала пояснить коротко, – устало вздохнула Ильда, – а синяки не опасны. И неизвестно, откуда они, били вас или это следы падения на камни.

– А где меня нашли? – словно позабыв ее объяснения, прокурорски прищурился он.

– Представления не имею, – знахарка смотрела на него укоризненно, как на шкодливого малыша, – на перевале два дня мела метель, я и с крыльца не сходила. И даже понять не могу, как они сумели вас найти. Но погода меняется, и как только будет можно, отправлю голубя на постоялый двор лэра Тревиза. Он держит почтовую пирамидку и может сообщить о находке страже правопорядка Манерга.

– А поискать… тех, кто мог быть со мной? – бдительность лэрда начинала утомлять.

– Если бы там оставались живые, – сурово глянула она на пациента, – звери никогда бы не отступили. А раз они притащили вас и пошли отдыхать – значит там нет никого, кто может стать моим пациентом. А все прочие меня не интересуют, пусть ими занимаются те, кому положено по службе.

Она немного помолчала, давая ему осознать справедливость своих слов и мягче добавила:

– А кроме того, звери сами едва приползли, мех до шкуры был забит промороженной снежной крупой. А теперь выпейте через трубочку половину взвара, потом бульон. Напоследок снова запьете взваром, в нем целебные травы. И пойдем устраивать вас в доме. Сюда я пускаю только самых тяжелых пациентов.

Пострадавший