— Имеешь ввиду, что могли нарочито закинуть мне эту наживку? — поинтересовался я. — Устроить всё так, что именно этот бедолага попался бы мне в плен, а потом бы я его выпотрошил? А не слишком рискованно, учитывая, что он едва пережил попытки товарищей его вытащить? Он мог помереть раз десять в процессе его пленения, да и святоши били по нему от всей души. Да и вообще смысла в подобных маневрах не вижу — Архимаг явно не знал, что его в плен возьмут. Иначе сопротивлялся бы не столь яростно — там было пару моментов, когда он от нашего рыцаря едва не удрал.
— Его, скорее всего, разыграли втемную, — пожал плечами мой вассал. — Вероятно, стоящий за ним человек очень хочет, что бы у Богдана Ерофимовича не осталось выбора, кроме как всерьез взяться за вас. Он этого по каким-то причинам избегает, но, видимо, есть те, кто готов рискнуть, устроив игры за его спиной, дабы вынудить того действовать. И кто бы это ни был — но он очень влиятелен, богат, родовит и обладает чудовищной выдержкой, раз счел при всех прочих равных пытаться устроить подобную комбинацию за спиной своего шефа. Ведь если даже у него все вышло бы, тот узнал бы, кто был инициатором этого происшествия, и тогда этому глупцу пришлось бы иметь дело с человеком, чье слово иной раз значимее слова самого Императора в Петрограде.
В общем, порассуждали мы ещё несколько минут, но ни к чему путному так и не пришли. Решили подождать некоторое время и поглядеть, как будут развиваться события — спешить в таком вопросе точно не стоило.
Если люди Тайной Канцелярии, из тех что рангом пониже, успели подсуетиться и поработать над местом нашей стычки — то это хорошо и здорово. Если же нет — то догадки о конфликте с Тайной Канцелярией превратятся в уже неопровержимый факт. А мы сейчас, к сожалению, не имеем понятия, прибрались там вовремя или же нет. В случае, если нет и поле оставлено нетронутым, дав возможность каждому желающему порыскать там, раскидывая сенсорные и познающие чары, то это одно, ну а если наоборот… В общем, думать надо.
А вот ситуация со святошей вышла куда проще. Григория Афанасьевича мне, конечно, пришлось отпустить… Но теперь его шарики были в моей железной стальной рукавице — ни о каких шалостях на тему настучать обо мне канцеляристам и уж тем более помогать им супротив меня этот прохиндей больше и помыслить не мог. Я теперь знал о нем слишком много такого, из-за чего у его братьев-священников могут появиться проблемы — Хельга, при поддержке моей и Смолова, устроила за двадцать хорошее такое сканирование разума плененному чародею. Разумеется, даже в таком состоянии Архимаг мог защитить разум от подобного… Если бы не кончик моего копья, по которому периодически бегали тоненькие змейки молний, смотрящий ему прямо в сердце. И не четкое понимание — начнет сопротивляться Хельге, и я действительно его убью. Уж от убийства проштрафившегося церковника, чью вину в злонамеренном нападении на себя я вполне мог доказать, мне возможностей отбрехаться хватит. Уплачу штраф, пусть и очень серьёзный, в казну Синода, да раздам взяток церковным судиям — это не низший и средний ранг церковников, которые действительно истово веруют и способны творить настоящие чудеса. Вроде мешка муки голодным сироткам посреди суровой сибирской зимы или защитить от поднявшегося погоста с мертвецами силою молитвы целое село в центральной России… Таких я уважаю и даже в случае вражды не трону.
А вот такие, с позволения сказать, верховные иерархи — дело совсем другое. Во многом они сами почище большинства аристократов будут. В худшем смысле этого слова. Так что компромата у нас теперь было достаточно, и вернувшийся к своим старик быстро утихомирил страсти. Наплел что-то на тему того, что его пленение было частью хитрого плана, дабы вывести на чистую воду заговорщиков и диверсантов, коли они тут имеются. И к сожалению или счастью, но таковых более не оказалось, а сейчас, мол, расходимся. В конце концов — завтра в поход.
Глава 11
Длинные колонны полков неспешно ползли по измученным, едва-едва пережившим все неприятности минувшей зимы и большей части весны землям. Отмеченные массовыми подъятимями нежити, призывами демонов и прочими прелестями противоборства с чернокнижниками территории пограничных регионов Магаданской и Хабаровской губерний даже сейчас, в разгар мая, были далеки от того, что бы сверкать свежестью, возрождением природы и радостью поздней весны.
Земля с трудом родила в этих краях. Леса с вековыми деревьями стояли, демонстрируя по прежнему голые ветви, небо постоянно застилали мрачные, серые облака, скрывая свет солнца, даже животных с птицами — и тех почти не было. Всё это не добавляло настроения никому, и мне в том числе. Поистине безучастным и спокойным оставался, пожалуй, лишь один из участников нашего похода — рыцарь смерти, Андрей. Нежити было все равно на погоду и общую мрачную обстановку — он видел мир несколько с иной точки восприятия.
И это я говорю о дневном времени. Ночью, под светом холодной, злой луны, начинали твориться настоящие ужасы — для рядовых солдат, не для старших магов, разумеется. Но в том-то и дело — большая часть войска была неодаренными или младшими магами, никак не Мастерами да Магистрами.
Мы не могли постоянно двигаться одной колонной, одной армией — это грозило затянуть поход по времени, которого у нас итак оставалось непозволительно мало. Цинь уже осуществило свой ритуал по призыву ратей Инферно, и каждый потерянный день означал прибытие сотен и сотен новых тварей. А любой выходец из этого чудовищного Плана Бытия, даже самый слабый, стоил доброго Адепта… А выходили оттуда отнюдь не только слабаки,