4

Неделя началась плохо. У мисс Триппс случился один из Капризных Понедельников. Еще не завершилась перекличка, как она уже начала ныть.

– Мне плохо, и я устала от вас, мальчишек, потому что вы сидите сзади и все время болтаете, – заявила она. – Я вас рассажу. Джошуа, иди и сядь рядом с Ясмин. Пруденс, можешь сесть рядом с Джорджем.

Пруденс была новенькая. Я знал лишь то, что у нее красные волосы, да и это заметил лишь потому, что Натан дразнил ее на площадке. Не рыжие, нет – красные, как кровь. Еще у нее были свирепые темные брови, которые она часто хмурила – возможно, из-за Натана. У Натана три с половиной мозговые клетки. Его любимое занятие – доводить людей до слез: новых учеников, малышей, странных детей, учителей на замене – всех подряд. У него это отлично получалось, но с Пруденс не прокатывало. Пока.

Пруденс села рядом со мной. Я не смотрел на нее, а она не смотрела на меня.

Мисс Триппс с громким шлепком захлопнула журнал.

– Поскольку это первый день Пруденс, – сказала учительница, – думаю, будет очень мило, если она представится классу. А мы попрактикуемся в умении слушать вежливо, Натан, пока она будет рассказывать о себе.

Я искоса взглянул на Пруденс. Вид у девочки был такой, будто она желала оказаться где угодно, только не здесь.

– Встань, Пруденс, – сказала мисс Триппс, – чтобы мы могли тебя видеть.

Медленно, очень медленно, Пруденс отодвинула стул и встала.

Мы все смотрели на нее и ждали.

Ничего.

– Ну? – сказала мисс Триппс.

Пруденс пожала плечами. Улыбка мисс Триппс стала увядать.

– Почему бы тебе не начать с семьи, дорогая? У тебя есть братья или сестры? А какие у тебя родители?

– У меня мамины волосы, – наконец начала Пруденс. – И ее глаза. Так все говорят. Мне от нее ничего не осталось. Она умерла. Как и отец. Он был убит. Гиппопотамом.

По классу пробежал заинтересованный шепот. По лицу мисс Триппс было видно, что она засомневалась, правильно ли поступила.

– Гиппопотамы очень опасные звери, – подхватила она. – Это случилось в Африке, дорогая?

Пруденс покачала головой:

– Кромвелл-Роуд, Южный Кенсингтон, Лондон.

Мисс Триппс выглядела слегка обескураженной. Прежде чем она успела что-либо сказать, Лакшми высоко поднял руку.

– Если у тебя нет мамы и папы, с кем же ты живешь?

– С мачехой, – это слово Пруденс произнесла так же просто, как я бы произнес «брюссельская капуста». Ее носик наморщился, будто она уловила неприятный запах. – Даймонд Пай. Она таксидермист.

– Водитель такси? – спросила мисс Триппс. – Очень полезная профессия. Мне тоже однажды пришлось поехать на такси, и я…

– Не водитель такси, – прервала ее Пруденс, – а таксидермист. Она изготавливает чучела. Птиц, животных и… вещей.

– Фу-у-у! – протянули некоторые девчонки и скорчили гримасы.

– Они мертвые? – спросил Дин. – Те звери, из которых она делает чучела?

Пруденс кивнула.

И только я услышал, как она добавила:

– К тому времени, как она закончит – да.

* * *

На игровой площадке во время перемены Натан предпринял еще одну попытку довести Пруденс до слез.

Она стояла, облокотившись о шведскую стенку, и читала книгу. Он врезался в нее, и книга полетела на землю.

– БА-А-ААА! – взревел он, широко раскрыв рот. – Я тебя съем! И твоего папу. Я гиппопотам!

Если честно, он был очень похож на гиппопотама. Пруденс подняла книгу.

– Гиппопотамы – травоядные, – сказала она. – Они не едят мясо. Все это знают. И еще, – добавила она, – на свете не бывает таких уродливых гиппопотамов, как ты.

– Пруденс Пай! Говорить так очень невежливо! – Мисс Триппс дежурила на площадке, ходила туда-сюда, совала нос в чужие дела и, как всегда, понимала все неверно. – Ты обидела Натана. Думаю, тебе стоит извиниться прямо сейчас!

Пруденс пожала плечами:

– Прости, – и снова уткнулась носом в книгу.

Девочка выглядела так, будто ей ни до чего нет дела. Она делала вид, что читала, но читать никак не могла, потому что книга была перевернута вверх ногами.

* * *

Натан не пришел на игровую площадку и не прикидывался гиппопотамом в обеденный перерыв, потому что находился в кабинете директора – там ему делали выговор. Он уже дважды нарвался на неприятности. В первый раз – когда посмеялся над Джейми Мэй, который плакал из-за того, что его собака по кличке Орешек убежала и не вернулась домой. Второй раз – когда рассказал Аише и Кети, что Сквермингтонский Змей прячется в девчачьем туалете. После этого ни одна девочка туда не заходила. Они жались на улице и кричали, плотно скрестив ноги.

Когда зазвенел звонок и настало время идти домой, мисс Триппс задержала Джоша на один из своих Коротких Разговоров. Он снова рисовал в учебнике литературы космические корабли. Я бродил на улице за школьными воротами и ждал его, как вдруг рядом со мной, взвизгнув тормозами, остановился автомобиль. Оглушая всех вокруг громкой музыкой, кабриолет с опущенной крышей припарковался – он чуть не заехал колесами на тротуар и едва меня не сбил. Отпрыгнув в сторону, я прижался к школьной ограде и во все глаза уставился на машину.

Это была быстрая, дорогая и наглая машина. А еще розовая. Ярко-розовая, кричаще-розовая. Водителя нельзя было как следует разглядеть, потому что большую часть лица женщины закрывали солнечные очки. Длинные распущенные волосы были выкрашены в цвет автомобиля – в ярко-розовый, кричаще-розовый цвет. Женщина сосала леденец.

Раздался гудок, да так резко, что я подпрыгнул. Затем я увидел Пруденс. Она вышла из ворот, наклонив голову и роясь в портфеле. При звуке гудка она подняла взгляд и увидела машину. Портфель свисал с руки девочки, а она стояла не шевелясь.

Женщина вытащила изо рта леденец. Он тоже был розовым.

– Ты как черепаха, – пожаловалась она. – Неужели нельзя быстрее?

– Я же сказала, что пойду пешком. – Лицо Пруденс стало белым, как лист бумаги.

Розовые ногти забарабанили по рулю.

– Ну, а вот и я.

– Я хочу пройтись, – повторила Пруденс.

– Другие дети – хорошие дети – сказали бы мне спасибо. Вот ты – эй, мальчик! – женщина указала на меня леденцом. – Тебе хотелось бы прокатиться на этой машине, не так ли?

– Гм-м, – промычал я.