– Зачем им в институт хороших манер? – справедливо удивилась Киса. – Они и так уже все знают. Лампа, меня сюда не возьмут, пошли домой.
И тут перед нами словно из-под земли выросла женщина.
– Добрый день, рады вас видеть. Хотите стать нашими ученицами? Маму не возьмем, она взрослая, а девочку с радостью.
– Мы не готовились к экзамену, – призналась я.
– Вы о чем? – спросила дама.
– Нам сказали, что надо идти в актовый зал, там какие-то экзамены, – ответила я.
– Кто поведал вам сию информацию? – изумилась собеседница.
Киса показала пальцем на швейцара.
– Он!
– Поскольку здесь нет никого, кто мог бы нас познакомить, – запела соловьем дама, – я сама представлюсь. Княгиня Агнесса Ильинична Буравенская, основательница института.
– Евлампия Романова, – представилась в свою очередь я.
– Киса, – пропищала малышка.
– Романова, – повторила Буравенская, – царская фамилия.
– Моя семья никак не связана с домом Романовых, – возразила я, – скорей всего, кто-то из предков был у них в крепостных. Крестьян часто записывали по фамилии барина.
– Покажите кисть вашей руки, – попросила Буравенская.
Я удивилась, но выполнила ее просьбу.
– Сейчас можно купить любой титул, – усмехнулась Агнесса Ильинична, – если щедро заплатите, получите родословную от Рюриковичей. Но происхождение выдают руки. Широкая ладонь, толстые пальцы, короткие ногти некрасивой формы, – все это свидетельство того, что предки на протяжении столетий занимались грубой физической работой. А я вижу узкую кисть, «музыкальные» пальчики, длинные ногти овальной формы, тонкую кожу, под которой просвечивают вены. Нет, дорогая, ваши деды играли в шахматы, стреляли дичь, читали книги, а бабушки вышивали, вязали для своего удовольствия, играли на клавесине.
– Я окончила консерваторию по классу арфы, – зачем-то разоткровенничалась я, – мама была певицей.
– Замечательно, – восхитилась княгиня, – руки всегда говорят правду. Оставьте девочку на пробное занятие, возвращайтесь за ней через три часа. Никаких экзаменов у нас нет. Василий Петрович перепутал. Пусть малышка осмотрится, поймет, нравится ей у нас или нет.
– Три часа, – повторила я, – мы хотели после института поесть мороженого.
– «Догги» открыт круглосуточно, – подпрыгнула Кисуля, – я останусь. Из простого человеческого любопытства!
– Вот и хорошо, – одобрила Буравенская.
У меня зазвонил телефон.
– Извините, надо ответить, – сказала я и отошла за гардероб. – Да, Вова, что случилось?
– Сергей Николаевич Решеткин был усыновлен, – ответил Костин, – такие сведения закрыты, но для Николаши преград нет.
– Сейчас приеду, – пообещала я.
Глава пятая
На следующий день рано утром, когда Киса завтракала перед уходом в школу, я тоже села за стол, стукнула по яйцу ложкой и начала очищать скорлупу.
– Так поступают только плохо воспитанные дети, – неожиданно сказала девочка.
Я откусила верхушку яйца и удивилась.
– Ты о чем?
– Вчера в институте первое занятие посвящалось теме «Как едят воспитанные дети», – объяснила Киса. – Там было много заданий. Мы их разбирали. Яйцо нельзя лупить ложкой!
Я заморгала.
– А как его нужно есть?
Киса подняла указательный палец.
– Изложи твои варианты, пожалуйста, все.
– Постучать яйцом по столу или покатать по нему, – начала я, – и… больше ничего в голову не приходит.
Киса нахмурилась.
– В каждом приличном доме должен быть колщик яиц.
Я с трудом сдержала смех.
– Солнышко, где мы его поселим? Конечно, квартира у нас большая, есть пара свободных комнат. Но я не уверена, что Макс придет в восторг, если здесь поселится человек, в чью обязанность входит разбивание по утрам скорлупы яиц. И чаще всего мы едим глазунью.
Киса закатила глаза.
– Мрак и туман! Колщик не мужчина, а предмет. Им обрушивают дом.
– Какой дом? – не поняла я.
– Мрак и туман! Скорлупа – дом, яйцо в нем живет. Колщик рушит дом красиво, по-дворянски. Бить им о стол это… э… сейчас… слово забыла… фо… фо… фотопопа!
Я чуть не подавилась куском сыра.
– Фотопопа?
– Да, – кивнула малышка, – хорошо воспитанные дети никогда не делают фотопопу. А верхушку скусывают только крокодилы, но их в приличный дом не пустят.
– И как положено есть яйцо? – поинтересовалась я.
– В каждом интеллигентном доме есть резчик, он снимает верхушечку, – пояснила Киса.
– Всем привет, – сказал Макс, входя в столовую. – Кисуня, чего такая грустная?
– Не успела поприветствовать тебя так, как следует воспитанной девочке, – пригорюнилась малышка.
– Хочешь, я еще раз войду? – предложил Вульф.
– Это будет весьма мило с твоей стороны, – сказала Киса.
Макс, старательно удерживая на лице серьезное выражение, вышел в коридор и крикнул:
– Сообщи, когда будешь готова.
– Конечно, любимый папочка, – ответила Кисуля и зашептала: – Хочешь, я тебя научу, как правильно приветствовать главу дома?
Я забыла про яйцо.
– Давай!
– Эта штука называется… – начала малышка, – ну… э… ну… каниксан! Смотри очень внимательно. Одна нога впереди, другая сзади, передняя медленно сгибается, задняя опирается на носок. Пятка первой ноги находится на одной линии с носком второй. Спина прямая, голова опущена. Но не висит на груди. Руки изящно согнуты в локтях. Мы приседаем и хором произносим: «Гутен морген тебе, дорогой наш пэр!»
– Вы готовы? – крикнул Макс. – Кушать хочется.
– Да, – ответила Киса и присела в реверансе. – Лампа, ну же.
Я поставила правую ногу перед левой.
– Продвинь сгибательную ногу вперед, – зашептала малышка. – Мрак и туман! Лампа, не молчи. Наш дорогой…
– Пэр! – выкрикнула я и свалилась на пол.
– Это мое самое лучшее утро, – расхохотался Макс, – хочу, чтобы каждый день было так! Лампуша, сама можешь встать? Или тебя поднять?
– Сама поднимусь, – прокряхтела я.
Вульф, ухмыляясь, сел за стол.
– Хорошо воспитанная девочка никогда не падает в каниксане, – заявила Киса.
– Книксен! – осенило меня. – Реверанс.
– Ну да, – кивнула Киса, – я так и говорю, каниксан. Папа, гречневую кашу не едят ложкой. Хорошо воспитанная девочка так не делает.
– Я мальчик, – возразил Вульф. – А чем гречку положено есть?
– Гречевниками, – заявила малышка. – Вот у нас дома какие столовые приборы?
– Обычные, – ответила я, – вилки, ножи, ложки.
– А габели? – спросила Киса.
– Габели, – хмыкнул Макс, – мудреное словечко.
– В интеллигентном доме вилок нет. В нем есть габели. Вилками пользуются в тех семьях, где грызут семечки, – отрезала Киса. – Габелей более ста видов. А у нас их сколько?
– Два, – робко ответила я, – большие, маленькие, ну, еще твои детские, старые. Не выбрасываю их из ностальгических воспоминаний.
– Это размеры, – поморщилась малышка, – а я про виды! Есть рыбогабели, мясогабели, тортогабели. Лампа, нам надо съездить в магазин «Товары для настоящих дворян» и хоть что-нибудь там купить. А то гости придут, а мы правильно стол не накроем.
– Киса, ты готова? – закричала из прихожей Краузе. – Я уже пришла.
– Ой! Чуть не опоздала в школу! – подпрыгнула малышка, кинулась к двери, но притормозила у порога, обернулась, сделала книксен и пропела:
– Гран мерси, маман и папан, за чудесный завтрак. Вот. Едва не ушла без интеллигентного «спасибо» родителям. Прямо фотопопа назревала!
– Что это было? – оторопел Макс.
– Киса вчера сходила на пробный урок в институт хороших манер юных княгинь… – начала я.
И тут в комнату опять влетела Киса.
– Маман и папан, ауф… э… э… забыла! Слово забыла! Сегодня опять на занятия пойду. Меня приняли в пенсионерки! Княгиня берет только пять девочек. Маман и папан… ауф… ауф… Ну почему я забыла? Это жуткая фотопопа. Как прощаться интеллигентно?