— С рождения, что ли?
— Дурак. С утра. Последовательно.
— Да ничего особенного. Раздолбали на работе, пригрозили уволить…
— Где ты работаешь? Кем?
— Дизайнером.
— Ни фига себе! Дизайнер… это что? Ладно, проехали… Потом?
— Потом меня на Рублевку друган позвал, на пикник к его крестному, который в строительной фирме не самый последний человек. Ну, я думал устроиться…
— Что такое пикник? — с серьезным видом спросила Сандра.
— Ну, люди едут на природу, жарят шашлык, это мясо, — на всякий случай добавил Вадим, — выпивают…
— Шаш — кто?.. — Сандра хихикнула. — Мясо. Хорошо живешь, раз мясо жрешь. В лесу…
— По-моему, не я псих, а ты. — Вадим поднялся. — Пока ты мне на голову не свалилась, все было хорошо. Ездишь теперь по ушам. Какие-то лунатики у тебя, погони… это… это — мания преследования! — Он ткнул пальцем в потолок. — И вообще… ты мне снишься. Ты и эти сраные трущобы!
— Значит, снюсь? — Сандра отодвинула занавеску, похожую на дырявую половую тряпку, толкнула Вадима к окну. — Полюбуйся. На природу он собрался! Да туда никто не сунется добровольно! Во-первых, земельники, во-вторых, радиация. Мясо… Крыс все жрут, очнись, дружок, крыс! Радиоактивных голых крыс!
— Альтернатива, — пробубнил Вадим и рухнул прямо на пол. — Черт. Лучше бы ты мне снилась! Блин, у вас тут что, война? И угораздило же!
— А сам-то ты откуда? — проговорила Сандра уже без тени иронии.
— Откуда, откуда… Отсюда! Из Москвы… но из другой. Из Москвы, где чисто, мирно, никто не стреляет, можно поехать в лес и пожарить мясо, рыбу в речке половить. Не в городе, конечно, в области… А здесь небось подохла вся рыба… Блин, — он сжал голову, — с кем воюем-то?
— Выходит, ты не тутошний? А ну дай-ка на тебя посмотреть.
Вадим поднялся. Сандра обошла вокруг, разглядывая его как музейный экспонат.
— Да, шмот странный. Ничего подобного я у лунарей не видела, — приговаривала она себе под нос. — И вряд ли за полтора года у них что-то изменилось. Е-мое, какая я легковерная!
Ее лицо понемногу менялось: сначала на нем читалось недоверие, потом — интерес и, наконец, восхищение.
— Как же тебя угораздило?
— Если бы я знал! Ехал, ехал и не заметил… только потом… Думал, просто заблудился, заехал в плохой район. Что мне теперь делать?
— Давай, что ли, хряпнем? — предложила она, пошарила по стене под древним, битым молью ковром.
С легким свистом фальшь-стена опустилась на тросах, открыв взору вполне приличное помещение с мягким уголком, книжной полкой и комодом.
— Ну, что ты косишься? Здесь, если узнают, что у тебя есть что-то интересное, это что-то сразу же отнимают. Иди сюда. Дай посмотрю на твою травму.
Откупорив бутылку водки, она полила ушибленную руку Вадима. Жжется! Пришлось стиснуть зубы.
— Ты хряпнуть предлагала, — проговорил Вадим, разглядывая покрасневшие костяшки пальцев. — Как у нас говорят, без пол-литры не разберешься.
— У нас тоже так говорят.
Вадим отказывался принимать происходящее, теплилась коматозная надежда: сон, психоз. Чтобы выжить, надо закопать трусливые мыслишки, действовать по обстоятельствам… И выпить, естественно.
— Тебе нужно коня спрятать. Иначе до утра его разберут на запчасти… на органы то есть, — Сандра приложилась к горлышку, поморщилась. — Что ты об этом думаешь?
— Что надо выжить. Надо принять происходящее. И при этом не сойти с ума. Слушай, наверно, я умер. Умер и попал в ад?
— Да не кипишуй ты. Все в норме. И твой коняжка нам еще пригодится.
Вадиму не понравилось это «нам», но он промолчал. Девушка продолжила:
— Я же тебя не гоню, ты мне спас если не жизнь, то честь и достоинство, — тут она криво улыбнулась, — точно. Так что я твой должник. Да присядь ты! Маячишь, думать мешаешь.
Вадим закашлялся от едкого сигаретного дыма. Сандра дымила, как коксохимкомбинат.
— Есть тут одно место — бункер. Его знакомый барон к рукам прибрал, сам там редко появляется и разрешил мне жить. Но теперь-то я не одна… А, хрен с ним, поехали. — Она вскочила с дивана и заходила по комнате.
— Барон, в смысле настоящий барон? Ни-че-го не понимаю.
— Бароны — самые хитрые, сильные и злобные, волки среди людей. У баронов дома отапливаются, освещаются… В общем, это бандюганы, которые сумели урвать кусок посочнее.
Вернув на место фальшь-стену, Сандра направилась к выходу. Вадим потащился следом. У двери она стянула с него черную кожаную куртку с красными вставками, напялила и сказала:
— Уж извини, но у нас мужики так не одеваются. И даже у лунарей не одеваются. Смотри, как мне подошла.
— А знаешь, из чего сделана эта куртка? — проговорил он на ходу.
— Не-а.
— Из кожи.
Сандра осторожно ощупала куртку, точно она была из хрусталя.
— Из чьей?
— Из человечьей, из чьей же еще, — сморозил Вадим и тут же пожалел: девушка сорвала с себя куртку и бросила прямо в спящего бомжа, который с недовольством хрюкнул, но не проснулся.
— Пошутил я! Пошутил! — Он бросился спасать дорогую сердцу вещь, поднял и вскинул руки, будто сдаваясь. — Свиная кожа. Ну, свиньи… розовые, с пятаками.
— Придурок, — проговорила она, успокаиваясь. — Знаешь, для нас свиная кожа такой выделки более фантастична, чем человеческая. Когда я была лунарем, у нас поймали маньяка. Он брал красивых девушек отсюда, из нижнего города, фотографировал, насиловал и живьем снимал с них кожу. И долго не давал умирать, для этого есть много приспособлений. У него в доме… это была богатая сволочь… стоял огромный шкаф, забитый изделиями из кожи. И на каждом изделии — фотография с именем.
— То есть лунари — это каста? И бароны — каста?
— В некотором смысле. Я тебе все покажу. И расскажу. На вот. — Она протянула миниатюрный пистолет.
Вадим повертел его в руках и вернул.
— Я толком и стрелять не умею… Ну, был на стрельбах в армии от универа. Но чтобы в живого человека…
— Мальчик из Поднебесья, — вздохнула она. — Ты живешь в раю!
— Жил, — сказал Вадим и стартанул, не надевая шлем, чтобы слышать Сандру.
— Едем через мост, на улицу Науки. Знаешь, где это?
— Понятия не имею. Показывай.
Унылые пейзажи тянулись бесконечно. Серые спальные районы чередовались с развалинами. Похоже, здесь уже давно ничего не строилось. Кое-где виднелись высоченные каменные заборы, защищающие десяти-двенадцатиэтажные дома. Ничто не напоминало район Филевского парка.
— Там живут бароны, — прокомментировала Сандра, склонившись над его ухом, когда он притормозил. — Девяносто девять процентов из них — отморозки. У них свои банды. У некоторых — целые недурно вооруженные полки. Бордели, заводики, где дурь делают. И золота там — завались. Кланы между собой раньше враждовали, сейчас вроде все