Да, и еще следует порасспросить «рабов» о таинственных исчезновениях сталкеров, вдруг это они руку приложили?

Итак, начинаем с «рабов». Арамис кинул взгляд на часы: начало девятого. Нормально, все уже должны проснуться, бар работает с восьми, туда следует наведаться и узнать, где расположились «рабы».

Один из «рабов» – бородатый детина в бандане, похожий на моджахеда, – переговаривался по рации у входа в бар. Его напарник, видимо, опохмелялся после обмывания хабара.

Арамис поднял руку, Моджахед кивнул молча. Хорошо, «рабы» здесь. Сначала надо бармена расспросить, потом – «раба».

Артур протирал бокалы и развешивал их над стойкой. На леске ждали своей участи три леща, таких же, как вчерашний.

– Привет, – проговорил Арамис, заказал себе заварной кофе, уселся за стойку и поздоровался со вторым «рабом».

Артур засыпал кофе в турку и поставил ее на электроплиту.

– Скажи мне, друг, – заговорил Арамис, улыбаясь и стараясь скрыть волнение. – Четыре дня назад мой друг Сокол ушел в Зону и не вернулся. Говорят, с ним была Яна по прозвищу Пани. Ты случайно не знаешь, правда это или нет?

– Видел его, да. С Панночкой, – подтвердил Артур. – Но три дня назад Панночка тут была, а Сокол – нет. Наверное, не дала, она никому не дает, а Сокол парень горячий, приставать начал, вот она и сбежала… Говоришь, не вернулся? – бармен повесил последний бокал и вздохнул: – В последнее время это часто. Месяц назад появилась сталкерша Сова, – он прищелкнул языком. – Красивая, капец. Просто фотомодель. Блондинка, губастенькая, сиськи – во, – он явно преувеличил, жестом изображая округлости на груди. – Она с Панночкой знакомство водила, тоже хохлушка, кстати, – он погрустнел. – Пропала две недели как.

– Почему они пропадают? Версии есть? – навострил уши Арамис и приготовился отделять зерна от плевел.

Но армянин повел плечом и качнул головой:

– Разное говорят. Одни – что аномалия новая появилась и они попадают в другой мир, другие – что и раньше так было, сталкеров стало больше, потому и пропадают они чаще. Но в это я не верю, понимаешь, почему?

– Конечно. Раньше погибали в основном новички, сейчас процент опытных и новичков одинаков.

– Все они исчезают на северо-западе, – продолжил Артур.

Арамис сжал челюсти. Лесопилка находилась именно там.

– Больше ничего не знаю. Сочувствую и надеюсь, что Сокол найдется.

Армянин поставил на стойку исходящий паром кофе, Арамис расплатился и подсел к напарнику «раба», разговаривающего на улице.

– Привет, как хабар? – поинтересовался он.

Рябой безусый парень с аккуратной рыжей бородкой окинул его взглядом, вздернул бровь – вспомнил рубаху-парня Арамиса – и скривился:

– С хабаром в последнее время кисло. Как проклял кто.

Арамис поддакнул и добавил:

– Еще и люди пропадают. Сталкеры и раньше гибли, но сейчас это ведь другое.

– Не думаю, что есть связь, – ответил «раб», глянул за спину Арамиса, и на скамью рядом с ним опустился Моджахед. Рыжий продолжил: – Но исчезновения странные. У нас один человек из группировки пропал, причем недалеко от базы. Там и пропадать-то негде: лес, дорога и сосняк, даже болот нет, и аномалии сплошь дружелюбные. Правда, псы повадились туда ходить и кабаны. Ни упырей, ни норушников отродясь не водилось. Но когда мутант убивает человека, остаются кровь и снаряга. Если он в аномалии гибнет – тоже кровь и снаряга. Тут же – ничего. Он как под землю провалился.

– Вы уже в курсе, что Сокол пропал? – спросил Арамис.

– Хреново, – заключил рыжий.

Арамис поерзал на скамье, скрестил руки и предложил:

– Мне надо его поискать. Вдруг он жив, просто попал в передрягу? Только предложить мне нечего, – он развел руками. – Разве что если вы поможете мне в долг. Любые условия приму.

– Где он пропал? – спросил рыжий.

– На лесопилке, – ответил Арамис. – Говорят, его с Пани видели.

Моджахед смерил его взглядом, склонил голову набок, раздумывая, наконец проговорил:

– Толковый ты мужик, грех тебе не помочь. Смотри, какое дело. В том районе скрывается отряд рецидивистов. Очень опасных отморозков. Все они убийцы, насильники и маньяки. Насколько мне известно, огнестрела у них нет. Так вот, военные набирают отряды добровольцев, за вознаграждение, конечно. Скорее всего, зэки передохли уже, Зоны-то они не знают. Но ты получишь, что тебе нужно – команду дадут, даже заплатят.

– Спасибо, – просиял Арамис. – Когда выдвигаться? Так понимаю, дело срочное?

– Через два часа сбор здесь же, так что немного времени у тебя есть.

Арамис вскочил, пожал руку Моджахеду и рванул к выходу. Он рассчитывал найти Пани Яну, а если нет, расспросить о ней хозяина второго бара и завсегдатаев.

Когда он шагал мимо «Дома у дороги», чуть не столкнулся с вывалившими на улицу анархистами.

– Куда несешься? – спросил Боров, пожимая руку. – Сокол нашелся?

– Нет. Мне нужно найти Пани, желательно – сегодня.

– В поселке вряд ли найдешь, она обычно в баре ошивается, мужиков снимает, чтобы надлюбить и не дать, феминистка хренова.

В голову закралась дельная мысль, Арамис приложил палец к виску, подумал пару мгновений и выдал:

– Мне работу предложили. Сколько дадут, не знаю. Сбор через два часа возле «Челнока».

Чукча шумно поскреб в затылке:

– Я бы тоже не отказался, хабар мы не нашли, на снарягу потратились…

Его перебил Боров:

– Ближе к делу: кто предложил, на каких условиях?

Арамис от нетерпения топтался на месте. С одной стороны, надо и расспросить жителей Челноков о Пани, с другой – и анархистов неплохо было бы завербовать: команда будет надежная.

– Предложили вчерашние «рабы», – признался он. – Сбор через два часа, там подробности и расскажут.

Чукча сплюнул на землю. Боров, напротив, заинтересовался:

– Мудрый ты человек, Арамис, мы придем.

– Скорее, хитрый, – Арамис ему подмигнул и помчался дальше, к хижине дяди Тома.

Дяде Тому на вид было лет сто: сморщенный старикашка с лысым черепом, обтянутым пергаментной желтоватой кожей. В Зону ходить ему было не по возрасту, но, сохранив тягу ко всему аномальному, он кормился байками, перепродавал артефакты и тем жил. А еще он все про всех знал.

Но даже назойливому старикану ничего не было известно ни о Пани, ни об исчезновениях сталкеров. Одно он сказал: «Не нравится мне эта Яна, в наше время таких баб называли плоскодонками».