Лежа под елкой, я наблюдал, как Егор с Борисом подкрались совсем близко. Ближайший к ним фашист только что зашел в последний на улице дом. Ребята пока не готовы, они еще осмотреться должны, чтобы понять, кто из врагов где стоит. Черт, а вот это нехорошо! Зашедший в дом фриц поглядывает из окна, в темноте помещения его почти не видно, я с трудом разглядел, только потому, что смотрю на него через прицел винтовки, все же оптика. Плохо это тем, что Егор его не видит, но продолжает ползти к краю дома. Еще немного, и фриц его сможет заметить…
Накаркал! Стекло в окне лопнуло, а через несколько секунд, расчистив себе проем от осколков в раме автоматом, в окне показался фашист. Я уже не видел своих ребят, так как был занят тем, что ловил на мушку вражеского автоматчика. Точнее, я размышлял: начинать стрельбу или рано? Когда увидел вспышку в окне, на несколько секунд зажмурился, слишком яркой она была в темноте ночи. Фриц стрелял короткими очередями, я же, едва успев чуть приоткрыть один глаза, тут же выстрелил прицельно. Звонко хлопнула «Светка», вылетевшая гильза упала в снег и зашипела. Противник исчез, стрельба прекратилась, но от мотоциклов, да и из других домов уже бежали жандармы. Всего, как вот только что оказалось, немцев было двенадцать, по крайней мере, больше не вылезали. Бежали к крайнему дому все оставшиеся, не толпой, конечно, маневрировали. Одного-то я, похоже, на нолик помножил. Когда солдаты почти добежали до угла нужного дома, справа по ним ударил пулемет и автоматы моих бойцов во главе с Бортником. Жаль. Жаль, что пленных нам взять не удалось, а еще больше жалко немецкую форму, которую, скорее всего, можно будет только выбросить.
– Мельник, ты где, твою мать? – крикнул я, когда получил сигнал фонариком от Ивана, что деревня пуста. Я шел к домам и звал Егора.
– Да тут мы! – услышал я сбоку и посмотрел в сторону. Из кустов возле канавы вылезали оба наших штурмовика.
– Живые? – задал я основной вопрос.
– Нормально, эта сука когда стекло разбила, меня осколками чуток присыпало. А так успели уйти назад до того, как он стрелять начал.
– Дуйте к Борту, он там фрицев потрошит.
– Думаешь, есть что-то целое? – поддержал мои невысказанные сомнения Егор.
– Вот и бегите, надо поскорее раздеть гадов, чтобы форма не успела пропитаться кровью. Небольшие пятна замоем, колодец вроде как с водой…
Оставив радиста и подрывника возле дома, где лежали трупы врагов, Борт уже катил сюда мотоцикл. Подойдя, я бегло осмотрел технику.
– Вань, второй такой же убитый? – мотику пришел каюк, движок прострелили.
– Да уж, перестарались, старшой. Но форма вроде нормально, не сильно и порвали-то, – отчеканил Иван.
– Ладно, собираем трофеи и валим. И так уже, наверное, привлекли внимание.
Из дома вдруг раздался крик Егора. Точнее, это он звал меня. Чего он там нашел такого?
– Эта падла еще не сдохла, представь? – Мельник был удивлен от вида фашиста, что лежал возле его ног.
– Он меня так слепил, стреляя из автомата, что я выстрелил на засвет.
– Плечо разворотил, а так нормально еще.
Мы тут же приступили к потрошению немца, пытаясь узнать как можно больше информации. Чем больше фриц говорил, тем больше я сомневался в выполнении задания. Первое, да и самое главное, нам нужно не в Малоярославец. По словам фрица, нет там никакой базы обеспечения! Во-вторых, немцы и правда засекли нашу выброску. Такие патрули, как этот, мотаются сейчас по всей округе, в попытках кого-нибудь отыскать.
– Да вот хрен вам по всей роже! – буквально выплюнул я слова в сторону немца.
И мы ушли. Фриц перед смертью рассказал об их базе снабжения. Говорит, якобы она не в Малоярославце, а чуть дальше, на одной из узловых станций. Веры врагу, конечно, нет, но всяко может быть. Поэтому придется проверять. Тем более время шло, а результата как не было, так и нет. Но с этим мы уже решили, все же идем в город, а там, если что, и до узловой недалеко. Будет там объект или нет, дело десятое, не наша вина. Что будет в наших силах, то и сделаем.
Отмахав по снегу около трех километров, вновь заметили патруль. Так как он был небольшим, всего отделение фашистов, мы решили проверить нашу маскировку. Бортнику опять не повезло, формы на него нет, поэтому пришлось довольствоваться одним плащом, с убитого мотоциклиста. Остальные, включая меня, были во вражеской форме. Самое хреновое, что когда захватили себе форму противника, свою одежду не выкинули. Там и метки вшиты, да и мало ли как пойдет, вдруг опять придется переодеваться. Так что как ни крути, а лишний вес у нас на спинах прибавился.
– Старшой, не выгорит, где ты таких жандармов видел, без техники? – остановил меня вопросом Бортник.
– Вот у этих и заберем. Надо же проверить, даст нам форма возможность сблизиться? Не хочу стрелять, Вань, – уговорил я все же сомневающихся. Немцы расположились на окраине дороги, на перекрестке. Кроме мотоцикла, у них был еще грузовик. С виду это простые армейцы, а не «гаишники». Наблюдаем за ними полчаса, сидят себе у костра, греются, замерзли болезные.
– Кто старший, подойдите сюда! – скомандовал я, подходя ближе. Эту фразу, как и несколько других, я выучил хорошо. Немцы подскочили как ужаленные. Мы вышли-то из леса, они нас просто не видели. Ни один не догадался осветить нас фонариком, а вот мы направили на врага сразу три штуки. Немцы вытянулись по струнке и пытались поправить одежку. Один выступил вперед и, морщась от света фонаря, пытался что-то объяснить, торопясь так, что из его гавкания я ни фига не понимал.
– Отставить, унтер-офицер, – я уже разглядел его погоны. Тот стоял навытяжку, а я сделал еще несколько шагов и, пользуясь тем, что фриц ни фига не видит, сделал выпад и насадил его на штык. Солдаты противника зашевелились лишь тогда, когда их командир рухнул на землю. Но было поздно. Вырезали всех, как учили в школе. Ни одного лишнего движения, даже понравилось.
– Мороз, ну и зачем было все так усложнять? – Борт начинает утомлять.
– Вань, заткнулся бы ты, честное слово! – бросил я недовольно. – Займись формой, вон какой бугай лежит! – я обратил внимание Бортника на одного из убитых противников, очень внушительных размеров тот оказался. Ваня понятливо сплюнул и побежал выполнять. Мы уже решали с ним вопросы