Лист молча кивнул в направлении ученого, который что-то втолковывал новичкам. Звездочет с хрустом потянулся и несколько раз подпрыгнул, проверяя, не звенит ли где подтянутое снаряжение:
- Почему такой хмурый, случилось чего?
- Размышляю над тем, что рассказал Грейдер.
- Да, он может рассказать, но если верить всему что он говорит, то уж лучше самому в землю живым закопаться. Но если закопаться, то кто будет все это разгребать? Тут Путь в чем-то даже прав - кто будет останавливать расползание Зоны? Хорошо, пока она сидит в пределах и пульсирует - пару километров прибавит, пару убавит, а если ей наскучит? Так-то, а поддаваться пораженческим настроениям это последнее дело. Хотя посидишь тут с его, не так взвоешь. Грейдера забросили в Зону в первой партии ученых, перед самым штурмом. Вот и сидит уже десять лет, назад не может, а центра как огня опасается. Видать, что-то знает, но молчит старый ворчун, может оно и к лучшему. Если от одних его размышлений страшно становится, то, что будет, если он по делу говорить начнет? Тут вообще не принято лезть в душу с расспросами, не любит Зона дотошных. Если надо, все расскажут сами.
Он взбросил на спину винтарь и направился к Грейдеру.
- Отоспался?
- Да какое тут, на том свете отосплюсь. Что слышно, отец?
Грейдер скрестил руки на груди, задумчиво поглядывая в сторону тоннеля с притаившимся там светлячком:
- Нытик и Криница сидели в секрете и видели, как в нашу сторону двигают эти, застывшие в янтаре, упокой Зона их душу. Раскрываться я им строго-настрого запретил, да и что бы они сделали супротив такой оравы? Выходили они на связь минут пять назад и видели, как из тумана выскочил отряд путников и шустро так двигал в сторону Лабиринта, так что если вам надо к Кречету, то советую поспешить.
- Хорошо, спасибо вам за хлеб соль, нам пора двигать.
- Ага, попутного ветра бродяги. И это - если встретите и прижмете к стенке бандюков, то скажите, пусть передадут своим, что мы меняем их подстреленного снайпера на наших ребят. Мои ребята его в зарослях у тоннеля нашли, он там ворочался и прижимал простреленную ладонь, в общем, отстрелял свое. Рука, конечно, заживет, но ему стрелять уже не придется.
Они благоразумно, по широкой дуге, обошли впаянных в экс-один бандитов, предпочитая проламываться сквозь кусты, на каждом шагу проверяя тропу болтами, нежели познакомится со «светлячком». Аномалии в здешней части Могильника наползали друг на друга так плотно, что идти приходилось впритирку, полагаясь на координацию и удачу. Несколько раз Листа едва не убило болтом, который отбросила в него «свеча» и Звездочету пришлось показывать, как нужно их правильно кидать, вскользь аномалии, откуда опасность рикошета от аномально заряженного куска железа была не так велика.
- Главное не суетится - Зона не любит торопливых, спешить надо не спеша. Иначе в следующий раз големы скинут в сеть некролог следующего содержания: «Могильник: сталкер Лист убит собственным болтом». Забавно? Не вижу ничего смешного, именно по таким сообщениям мы можем отыскать своих и знать к чему готовится.
- А что происходит, допустим, с теми же бандитами? Их забирают свои?
- Пока они успеют добраться, на долгую и вечную память им остается разве что несколько костей, да куча изорванного в хлам тряпья. Обычные шестерки остаются на корм зверью, ну а бригадира и кого постарше, может, и попытаются отбить. Нет, не для того что бы похоронить, как же! Что бы обшмонать и найти информацию о схронах с припрятанным добром. Потому подраненый бандюк, при виде сталкеров нарочно будет громко ныть и стонать, клясться мамой и всем на свете только чтобы над ним сжалились и не бросали подыхать одного.
- И что? – Лист пластом упал на землю, и над головой пробила воздух невидимая «спиралька».
- А ничего – отплевывая хвою, ответил Звездочет – они запросто вместо благодарности могут тебе перо под бок вставить, и поминай как звали. Каждый решает сам, спасать или не спасать и стоит ли идти на двойной риск. Вот обменять своего кореша на сталкера - это они могут, при этом нагло требовать выкуп, цену заламывать и гнуть пальцы веером. Потому мы предпочитаем обложить их вкруговую и требовать отдать по-хорошему, иначе лягут все. Чистая психология и никакого мошенничества, закон стаи и шкурности. Отпускают, жить-то охота каждому.
Несколько раз их едва не накрыло летящей с сосны «паутиной», но, в конце концов, изрядно потрепанные они достигли секрета Нытика и Криницы.
- Здорова, орлы!
- Здоровее видали. Вы откуда такие чумазые? – опытный Нытик привычно осматривал тропу, по которой вслед за сталкерами запросто могла притащиться какая-то тварь.
- От Грейдера, кланяться велел и про путников упомянул. Давно прошли?
- Часа уж пол. Сидим мы, значит, в кустах, переговариваемся себе помаленьку, а тут прямо из тумана перед нами путник в хамелеоновой броне выныривает и нас на мушку. Ну, мы ему кричим свои мол, он на ПК свой посмотрел, махнул рукой и вслед за ним живо нарисовался взвод и потопал в сторону Лабиринта. Посмотрел он на нас и говорит: «сидите тихо мужики и за нами лучше не рыпайтесь, сейчас на Лабиринте будет жарко». Ну и ушли они. Вот сидим мы и кумекаем, какое жарко, на Лабиринте кроме старых подвалов почитай ничего и не осталось.
- Ну, вот мы это сейчас и узнаем.
Звездочет рысью сорвался в сторону Лабиринта, а обалдевший Нытик лишь кивнул головой:
- Ишь, как ломанулся, как лось на нерест, да и второй, ну чистый отморозок, как глянул на меня, аж в дрожь кинуло.
- Давно тут сидим – подытожил Криница – и не такое привидится. Сначала путники, потом эти, эх, крепка шмаль!
- 11 -
Переход на Лабиринт густо зарос развесистыми кустами боярышника и шиповника, ноги увязали в толстом буром ковре прошлогодних листьев устилающих землю, плотная паутина серебрившаяся капельками дождя накрывала кусты невесомой бахромой, придавал вид грустного осеннего очарования. Да и сам подлесок выглядел по-осеннему, кое-где еще сохранилась золотая жгучая листва, пахло сыростью и грибами, и только белый пух, наросший на стволах пышной порослью, напоминал, что они находятся в Зоне. Звездочет, спешно продирался сквозь боярышник, совершенно не глядя под ноги. Аномалии невзлюбили этот подлесок, собственно никто не знал почему в одних местах от них было не протолкнутся, а в других они едва встречались, никто не знал причин возникновения того или иного явления, все строилось на догадках, расплывчатых