Но Фарли не закончила. Я чувствую, что она наслаждается.
– Расплатиться можно бумажными купюрами, тетрархами, ну или натурой. Это – сумма за одного, разумеется.
«Две тысячи крон». Целое состояние. Наша свобода стоит целое состояние.
– Груз пойдет послезавтра. Тогда и нужно будет заплатить.
Я едва дышу. Меньше двух дней на то, чтобы собрать столько денег, сколько я не наворую за целую жизнь. «Не вариант».
Фарли даже не дает мне времени возразить.
– Принимаешь условия?
– До послезавтра я не успею…
Она качает головой и подается вперед. Я чую, что от нее пахнет порохом.
– Принимаешь условия?
Невозможно. Глупо.
Но это наш единственный шанс.
– Принимаю.
Всё расплывается перед глазами, когда я бреду домой в грязи и темноте. Мозг пылает: я пытаюсь придумать, каким образом заполучить нечто, хотя бы приблизительно стоящее сколько надо. Ничего подобного в Подпорах нет, это уж точно.
Килорн по-прежнему ждет во мраке. Он похож на маленького потерявшегося мальчика. В целом так и есть.
– Плохие вести? – спрашивает он, стараясь говорить спокойно, но голос у него все равно дрожит.
– Контрабандисты готовы вывезти нас отсюда.
Ради Килорна я стараюсь говорить очень спокойно. Две тысячи крон… с тем же успехом Фарли могла потребовать королевский трон. Но я делаю вид, что это ерунда.
– Если эту сумму может заплатить кто-то другой, значит, можем и мы. Можем.
– Мэра… – голос Килорна холоден, холоднее зимы, но еще страшнее пустота в глазах. – Всё кончено. Мы пропали.
– Но если мы…
Он хватает меня за плечи и удерживает в своей крепкой хватке на расстоянии вытянутой руки. Мне не больно – я потрясена.
– Не надо так, Мэра. Не заставляй верить, что это выход. Не внушай мне надежду.
Он прав. Жестоко вселять надежду, когда ее нет. Она превратится в разочарование, негодование, гнев… всё, что делает жизнь сложнее, чем она есть.
– Просто позволь мне с этим смириться. Тогда… тогда, наверное, я не впаду в отчаяние, как следует обучусь, получу шанс вырваться оттуда…
Я нащупываю его запястья и крепко сжимаю их.
– Ты говоришь так, как будто уже умер.
– Возможно, так оно и есть.
– Мои братья…
– Твой отец начал их готовить задолго до призыва. Ну и вдобавок они же размером с дом.
Он заставляет себя ухмыльнуться в надежде, что я рассмеюсь. Но тщетно.
– Я хорошо плаваю и умею управлять лодкой. На озерах я пригожусь.
Только когда Килорн обвивает меня руками и прижимает к себе, я понимаю, что дрожу.
– Килорн… – бормочу я, уткнувшись ему в грудь, а дальше ничего не получается. «Это должна быть я». Но мое время быстро приближается. Надеюсь, Килорн протянет достаточно долго, чтобы вновь увидеться со мной, в казарме или в траншее. Может быть, тогда я найду нужные слова. Может быть, пойму, что чувствую.
– Спасибо, Мэра. За всё.
Он отстраняется, слишком быстро выпустив меня.
– Если будешь откладывать деньги, накопишь достаточно к тому времени, когда за тобой придет легионер.
Ради Килорна – я киваю. Но я не позволю ему сражаться и умирать в одиночку.
Устроившись в кровати, я понимаю, что сегодня не засну. Наверняка есть какой-то выход, и даже если на это уйдет вся ночь, я его найду.
Гиза кашляет во сне – негромко и вежливо. Даже в бессознательном состоянии она умудряется помнить о хороших манерах. Неудивительно, что она так здорово ладит с Серебряными. Она буквально воплощает всё, что они ценят в Красных: кротость, непритязательность, умение довольствоваться малым. Хорошо, что именно ей приходится иметь с ними дело, помогать идиотам-сверхлюдям выбирать шелк и красивые ткани для нарядов, которые они наденут только один раз. Она говорит, что ко всему привыкаешь – ради денег, которые Серебряные платят за такие пустяки. А в Больших Садах – на рынке в Саммертоне – суммы удесятеряются. Гиза и ее хозяйка возятся с кружевами, шелком, мехом, даже с драгоценными камнями, создавая шедевры для Серебряной аристократии, которая во всем подражает королевской семье. Это бесконечная вереница прихорашивающихся павлинов, каждый из которых еще надменнее и нелепее предыдущего. Все – Серебряные, все – глупые, все – помешанные на своем статусе.
Сегодня я ненавижу их сильней, чем обычно. Носков, которые они теряют, наверно, хватило бы, чтобы спасти от призыва нас с Килорном и половину Подпор.
И во второй раз за сегодня меня осеняет.
– Гиза. Проснись.
Я говорю в полный голос, но она спит как убитая.
– Гиза.
Сестра ворочается и стонет в подушку.
– Иногда я мечтаю тебя убить, – бормочет она.
– Очень приятно. Ну, просыпайся!
Глаза у нее по-прежнему закрыты, и я прыгаю, приземлившись сверху, как гигантская кошка. Прежде чем Гиза успевает завопить, заныть и разбудить маму, я зажимаю ей рот рукой.
– Просто послушай меня, вот и всё. Ничего не говори, только слушай.
Она сердито пыхтит, но тем не менее кивает.
– Килорн…
При упоминании этого имени Гиза явно краснеет. Даже хихикает, чего в норме никогда не делает. Но мне некогда разбираться с ее детской влюбленностью.
– Прекрати, Гиза. – Я с трудом перевожу дух. – Килорн попал под призыв.
И она замолкает. Призыв – не шутка. Только не для нас.
– Я нашла способ увезти его отсюда, спасти от войны, но для этого мне нужна твоя помощь.
Больно говорить это, но тем не менее я продолжаю:
– Гиза, я не справлюсь сама. Ты поможешь мне?
Она отвечает, не колеблясь, и я ощущаю невероятный прилив любви к сестре.
– Да.
Хорошо, что я небольшого роста, иначе запасной рабочий костюм Гизы не налез бы на меня. Он плотный и темный, вовсе не подходящий для летней жары, с пуговицами и молниями, которые буквально раскаляются на солнце. На спине у меня перекатывается мешок, и я чуть не падаю под тяжестью ткани и швейных принадлежностей. У Гизы тоже мешок и неудобный костюм, но, кажется, они ее вовсе не стесняют. Она привыкла к тяжелой работе и тяжелой жизни.
Мы проделываем большую часть пути вверх по реке, втиснувшись между мешками с зерном, на лодке одного добродушного фермера, с которым Гиза подружилась несколько лет назад. В наших краях люди доверяют ей, как никогда не доверяли мне. Фермер высаживает нас примерно за милю до Саммертона. Мы вливаемся в длинную вереницу торговцев, направляющихся в город, и бредем вместе с ними к Садовым Воротам, как их называет Гиза, хотя никакого сада и в помине нет. Ворота сделаны из сверкающего стекла, которое слепит нас еще на подходе. Из того же материала на вид и вся стена, хоть мне и не верится, что Серебряный король настолько глуп, чтобы прятаться в стеклянной крепости.
– Это не стекло, – объясняет Гиза. – Ну или, по крайней мере, не простое. Серебряные нашли способ расплавлять алмазы и смешивать их с другими материалами. Эта штука неуязвима. Ее даже бомба не пробьет.
«Алмазные стены».
– По-моему, это лишнее.
– Опусти голову. Разговаривать буду я, – шепчет Гиза.
Я иду следом за