Липкое, горячее тело, влажные от пота волосы — выкарабкавшись из сна — кошмара, я жадно ловила ртом воздух, а надо мной… склонившись, стояли врачи.

— С возвращением, — хмуро произнес Сергей Леонидович.

Я испугано замерла.

— Опять кома, да?

Седовласый доктор перевёл взгляд на нового врача, которого я до этого ещё не видела: лет пятидесяти — пятидесяти пяти, по виду больше напоминает военного, чем врача, но судя по халату, точнее по бейджу на халате, всё — таки доктор.

— Это Илья Романович, личный врач нашего Альфы.

— Очень приятно, — кивнула я дежурное. — Настя. — Перевела взгляд на «своего» доктора. — Так что, я опять была в коме, да?

— Нет, покачал головой Сергей Леонидович, — но этот сон тоже не совсем …нормален. Мы не могли вас добудиться несколько часов подряд.

— Так сколько же я спала в итоге? — испугалась я, вжавшись в кровать. О, нет, только не говорите, что опять прошла неделя, или день, или…

— Около пяти часов, в общей сумме, — объяснил «новенький», посмотрев на часы.

— Ты очень меня испугала, — раздался откуда-то из глубины палаты голос Андрея. Врачи немного расступились — так и есть. Брат, с расстегнутой рубашкой и ослабленным галстуком, сидел в нелепой позе практически у дверей палаты, в кресле для гостей.

— А почему ты там? — удивилась я.

Андрей замялся, видимо, не зная, как озвучить.

— Его не пускают, — покосившись на врача Баева, озвучил Сергей Леонидович.

— У вас ненормальная привязка к брату, — процедил Илья… как его… Романович. — Во время комы только голос брата вывел вас в нашу действительность. Да и сейчас, всё это время, каждую минуту вашего сна, вы звали Андрея.

— И что такого? — вскричала я, вновь переживая моменты моего сна. — Если мне он снился… Почему я не могу звать брата.

— Потому что он не ваш брат, — ровным голосом ответил Илья Романович, не обращая внимания ни на рык Андрея, ни на мой собственный обиженный возглас. — Вы не кровные родственники, и такая связь может стать чреватой.

— Ты на что намекаешь, урод? — не сдержался Андрей. Вскочив с кресла, он кинулся к доктору.

— Да я ещё с одиннадцати лет рощу. Может, она мне и не кровная сестра, а вообще мой первый ребенок.

Я, глотая слёзы, кивала.

— Вы говорите чудовищные вещи, — глядя на доктора, плакала я. Брат, заметив мои слёзы, сразу сник. — Вы никогда не были в моей шкуре и благодарите Бога за это… Остаться сиротой, без родных, близких… без дома и всякой опёки. Андрей подарил мне новую семью, окутал меня любовью и заботой… Не извращайте ничего! Может, вам не понять нормальных человеческих чувств, но мы другие.

Доктор пожал плечами.

— Допустим. Но та энергетическая…гм… пуповина, которой укутал Вас ваш брат, может тормозить ваше развитие. Вы, Настя, уже половозрелая женщина — однако ещё ни разу не допускали самца до своего тела. Почему?

Лицо моментально запылало — краснею я быстро и легко.

— Как Вы узнали? — Смущенно и злясь одновременно, спросила я у своего врача.

Сергей Леонидович пожал плечами.

— Мы проводили всестороннее исследование во время вашей комы.

— Всестороннее, — хмыкнула я. И, не поверив, спросила. — Там — то зачем?

У доктора на лице заходили желваки.

— Приказ Альфы.

— А, ну конечно, — издевательски протянула я. Затем обратилась к новенькому.

— Вы спрашивали — почему? — Потому что я человек. Потому что мы, люди, руководствуемся не как вы, животными инстинктами, а более высокими чувствами. Вам не доступными. У людей отношения строятся на взаимоуважении, заботе, любви. А в койку прыгать каждый дурак может.

Новенький пожал плечами.

— Присутствие беты в вашей жизни следует ограничить. Это будет выгодно… всем.

Я широко раскрыла глаза и поглядела на Андрея.

— Они ведь не могут, да?

Брат отвёл взгляд.

— Насть, ты теперь принадлежишь Баеву.

Илья Романович обернулся к Андрею.

— Подумайте о своей паре, Андрей Станиславович. Думаете, ей нравится, что её пара по первому звонку срывается из дома. Сколько там вы уже не ночевали совместно?

— Вы теперь и его личную жизнь считать будете? — не удержалась, съязвила я.

Новенький оказался железобетонный.

— Если надо — буду. — Илья Романович повёл плечом. — Неправильные вещи лучше отсекать сразу, а не ждать, пока всё пройдет само — самой. Не пройдет.

— Вот что значит первая специализация — хирург, — хмыкнул Сергей Леонидович. И «военный» вдруг …улыбнулся.

— Настя, не считайся меня злом…. Или считайте, если вам так удобнее. Но всё изменилось: вы теперь не человек, а оборотень. Альфа — самка, на которой метка одного из сильнейших Альф. Хотите вы этого или нет, но надо приспосабливаться, меняться. Бете ваши изменения тоже пойдут на пользу — у него беременная пара, а наши самки ох как сложно выдерживают беременность. Он должен сейчас с неё пылинки сдувать, а не с вас. Вы понимаете?

Я слушала, широко раскрыв глаза, и не могла поверить.

— Так будет лучше всем. Не разрушайте ни свою жизнь, ни жизнь беты.

Икнув, я спросила у Андрея.

— Это….? — Брат кивнул с глупой улыбкой.

— Две недели уже.

— А…?

— Боялся твоей реакции. Новость хорошая, но врачи сказали, что сильные эмоции тебе противопоказаны. — Брат бросил недовольный взгляд в сторону Сергея Леонидовича. — А сами потащили тебя в операционную.

— Это была экстремальная ситуация. Без Альфа — самки, мы потеряли бы пациентку. Вы сами знаете, как мало у нас рождается сук.

— Это не повод пренебрегать моими рекомендациями, — скривился Илья Романович. — С этим мы ещё разберемся.

— Подожди… две недели. Я ведь была в коме только неделю. — Посчитать сроки было легко. А вот от несостыковки дат, сердце испуганно закатилась в пятки. — Вы что — то недоговариваете? Я была в коме значительно больше, да?

— Да нет, — замотал головой Андрей. — Мы просто познакомились…раньше.

Я во все глаза смотрела на брата.

— Как Алина в таком случае могла стать парой Баеву. Как она могла принимать участие в поединке?