Ваня в миг побледнел. Дети в клане рождались не часто.
— Поехали. Не будем терять времени.
Я кивнула, и мы помчались к дому Андрея со скоростью неотложки.
— Будешь звонить брату? — спросил Ванька. Я покачала головой.
— Я не знаю, что случилось, зачем ещё Андрея дёргать. Вот, выясним всё…
Мы стали синхронно вылезать из машины — судя по всему Ваня собрался подняться со мной, в квартиру брата… но в этот момент на меня неожиданно опустилась тьма, как будто кто — то выключил рубильник.
Связанный Ванька — первое, что я увидела, придя в сознание. Затем на меня уставилась чья — то перевёрнутая морда… и я несколько минут безуспешно пыталась узнать частично трансформированного оборотня.
— Очнулась уже? — поинтересовалась морда голосом Степанова. Затем я услышала приближающийся всхлип. Я попыталась сесть, но слабость так сильно давила на плечи, что мне с трудом это удалось.
— Ты же обещал, что не тронешь её, — воскликнула Катя, которая сидела тут же, на асфальте. Странно, но мы по прежнему находились на парковке возле дома Андрея— только в самом её углу, отделённом от остальной территории несколькими частными гаражами. Достаточно глухое место.
Степанов, продолжая ухмыляться, достал жестяную коробку и принялся посыпать меня каким — то порошком. От порошка жгло кожу, я слышала своё внутреннее рычание… а через секунду уже зарычал пришедший в сознание Иван.
— Где Настя? — испуганно вскричал оборотень, хотя я находилась прямо за ногами Степанова, — Что вы сделали с Луной?
И тут я поняла, что он меня не чувствует…. Вообще. Я похолодела, а Степанов же захохотал.
— Свяжите парня и спрячьте пока его, — велел чужой Альфа своим подручным. Затем повернулся ко мне.
— Из мальчишки ещё может получиться неплохой воин.
В этот момент Ванька, заметив меня, дико рыкнул.
— Настя….? Как это возможно??? Где твой запах??? — Но его уже затащили в ближайшую машину. Газель без окон — их стояло тут две (вторую, видимо, припасли для нас), быстро рванула со стоянки.
— Вы лишили меня запаха? — спросила я, внезапно потеряв всякий страх. — Зачем?
Степанов противно хихикнул.
— Да вот, добрые люди — то есть нелюди — решили просветить тебя по доброте душевной. А то ты же насколько глупая, чтобы поверила своему Баеву.
— Он — мой Альфа и моя пара. — Пожала я плечами. — Как же ему не верить?
Степанов снова рассмеялся.
— Глупая человечишка… Баев водит тебя за нос. Отказался от моей Алины — нехороша для него; тебя же, дуру, он просто использует.
— Отец, нет — закричала Катя, стараясь перебить отца. — Они уже официально пара. ТЫ ничего не сможешь сделать для Алины.
Чужой Альфа, развернувшись к дочери, наотмашь ударил её по лицу.
— Не смей произносить имя сестры, тварь. — Мужчина нехорошо оскалился. — Думаешь, я не понимаю, что для моей красавицы — волчицы всё потеряно? Понимаю, прекрасно понимаю. И Баев за это ответит. Он лишил мою девочку возможности иметь сильную пару, лишил уважения и надежды на счастье… Ну ничего… Баеву ещё отольются её слёзы — Степанов взглянул в мою сторону. — А ты, человечишка, думаешь, хорошо устроилась? Думаешь, победила род Степановых? Выкуси, тварина человеческая… и ты тоже получишь по заслугам…
Я чувствовала, что чужой альфа с каждой минутой всё больше и больше звереет — и не знала, как это остановить. Его питала ненависть — безграничная, лишённая всякой логики и уничтожающая всё на своем пути… Жена брата жалобно застонала — сейчас я не чувствовала её состояние — видимо, порошок воздействовал не только на запах, но и блокировал мои силы, однако без этого было заметно, как страдает Катя.
— Я не хотела, — прошептала жена брата, глядя на меня. — Прости меня, Настя! Я, правда, не знала. Он сказал, что хочет поговорить…
— …Что хочет помириться, — ударив дочь по губам, загоготал Степанов. — А эта дура и уши развесила… Привела тебя как овечку на заклание. — Альфа частично трансформировав лицо в волка, щелкнул пастью в миллиметре от моего носа. — Что, человечишка, боишься?
— Вы меня поэтому ненавидите, да? — я нашла в себе силы спокойно задать вопрос. — Потому что во мне человеческая кровь?
— Никакая полукровка не может одолеть Степановых, — зарычал альфа, стукнув кулаком по машине, возле которой мы находились. — Но не волнуйся, второй раз у тебя ничего не выйдет. Я — не моя девочка, я — Альфа, на меня твоя силёнка самки не действует.
Катя, услышав про силу, выразительно завращала глазами, как будто желая мне что — то сказать.
— Сука, — снова ударил дочь Степанов. Катино лицо постепенно превращалось в кровавое месиво. — Подсказывать этой недочеловечишке вздумала… — Степанов громко рассмеялся. — Она не сможет воспользоваться силой Баева… — В один момент громкий смех превратился в противное хихиканье. — Думаешь, я просто так её порошочком посыпал…Нет, не просто…у Баева много врагов… Теперь вы никуда не денетесь, жалкие сучки.
Я, вспомнив, как случайно воздействовала силой Баева на врачей, попыталась вызвать это чувство снова. Ничего не выходило.
— Ну, попробуй ещё, — хохотнул Степанов. Глупая человечка. … А теперь быстро пошли в машину. — и он, открыв дверцы неприметной серой газели без окон, запихнул нас внутрь. Я шаталась от слабости, жена брата плакала в голос, но Альфа был непреклонен.
— Лезьте, я сказал.
Едва мы с Катей повалились внутрь, как дверца захлопнулась. Катя, чистокровная волчица, быстро перешла на волчье зрение — в её движениях чувствовалась уверенность — я же оказалась практически беспомощной.
— Неужели этот порошок и вправду работает? — тихо спросила жена брата.
Я пожала плечами.
— Не знаю. — От этого порошка сильно чесалась кожа …и чувствовалась какая-то странность в теле. В тот момент я надеялась, что это всего лишь самовнушение.
— Попробуй ещё раз воспользоваться силой своей пары — силой Альфы — вожака, — попросила Катя. — Прикажи отцу нас отпустить.
— Ты думаешь, это подействуешь? — недоверчиво хмыкнула я. — Одно дело, если бы он был рядом — другое дело….
— Он наверняка едет в этой же машине, — перебила меня Катя. — Для силы Баева это вообще не расстояние.
— Но я не Баев.
— Ты его Луна. Ты можешь воспользоваться силой своей пары, — убежала Катя. — Просто призови её… Прикажи отцу ментально.
Зажмурившись, я попыталась сделать так, как советовала жена брата.
— Ничего.
От оборотницы повеяло диким страхом.
— Настя, прости, — запричитала Катя, плача. — Я не хотела… Отец позвонил, сказал, что хочет наладить контакт… Мы даже встретились позавчера… Он так изменился. Спрашивал у меня про детей. И мама сказался, что отец сильно поменялся. Я подумала — вон она, надежда для нашей семьи и моего прежнего клана. Ведь мои дети… она положила руку на живот, вздрогнув. — Если бы они родились, они бы хотели жить в мире с кланом своего деда…
— Что ты, глупая… — испугалась я. — Как будто прощаешься…
— Отец не оставит нас