– Ну как, Синеглазка, мне так лучше?
А я едва удержала себя, чтобы не закивать головой в утвердительном жесте. Вот бы он удивился! Поэтому пришлось отвернуться и направиться к двери, намекая на то, что меня нужно впустить внутрь. Он так и сделал: пропустил меня вперед, а сам зашел следом, прихватив с улицы большое деревянное корыто.
Мне еще никогда не было так неудобно, как в следующие два часа. Я физически чувствовала, как горят мои щеки от смущения, хотя, разумеется, кошки не умеют краснеть. Но я и вправду не знала, куда себя девать. Этот Сероглазый решил приводить себя в порядок на глазах у всего честного народа в лице единственной меня. Он поставил корыто у печи и быстро наполнил его водой из бочки у двери, а также добавил в воду настой трав. И пока я принюхивалась к запаху, он разделся догола так быстро, что я даже не успела понять, что происходит, и успела разглядеть все, что незамужней девушке видеть до свадьбы не положено. Я аж подпрыгнула и отвернулась так стремительно, что если бы он сейчас смотрел на меня, то точно заподозрил бы что-то неладное. Но он, к моему счастью, был занят тем, как разместить свое длинное тело в уже не казавшемся мне таким большим корыте. Я бочком прокралась к печке, стараясь не смотреть на него, быстро запрыгнула на свою лежанку и отвернулась.
По звукам я догадалась, что он моется, и, когда они затихли, выждала еще время, которое ему понадобилось, чтобы одеться, прежде чем посмотрела в его сторону. Мой взгляд уперся в голый зад мужчины. Да что за безобразие такое? Я зажмурила глаза. Что он там столько времени делает голышом? И любопытство взяло верх. Приоткрыв один глаз, я посмотрела в его сторону. Он стоял и, зачерпывая из горшочка мазь, наносил ее на язвы по всему телу. Ах, вот оно что! Я принюхалась, определяя состав. Жир, сок итавы, ромашка и еще какие-то еле различимые запахи. Для таких язв, конечно, не стоило использовать мази на жиру, лучше использовать что-то, что бы подсушивало язвы. Но если уж жир, то здесь явно не хватало перетертого корня илангока. Мерзкая трава, что растет на болотах, запах у нее тоже премерзкий, но корни почти без запаха ярко-синего цвета. Это было последнее средство, которым лечили различные лишаи, бородавки, язвы и прочие кожные болезни, так как синий цвет со временем только усиливается и еще долго потом держится на коже, а кому же захочется ходить синим? Если где-то под одеждой, то еще ладно, а вот на лице – мало, кто решится – засмеют. Зато действовал илонгок быстро и сурово, практически выжигая кожу, потому и смешивали его с жиром, чтобы смягчить действие.
Ну что же, стало понятно, по крайней мере, какое средство стоит попробовать в первую очередь против этих язв, что так уродовали его тело. А это тело так и маячило перед глазами, призывая посмотреть на него. И я не удержалась. Он был высокий и широкий в плечах, узкие бедра переходили в стройные ноги. Даже болезненная худоба не портила его, а там, где можно было рассмотреть, кожа была слегка загорелой и, наверное, приятной на ощупь. Отогнав от себя непозволительные мысли, я взяла себя в лапы, отвернулась и свернулась калачиком, стараясь заснуть. После некоторых усилий и нескольких десятков подсчитанных баранов в моей голове мне это удалось.
Проснулась ночью, резко вскочив на лапы. Опять этот крик. Мужчина метался в своей кровати, что-то крича. Не в силах больше слушать эти звуки, я соскочила с печки и вскочила к нему в кровать. Легла прямо ему на грудь, вытянув лапы и прильнув мордочкой к открывшейся в вороте рубахи голой груди. В попытках его успокоить у меня как-то само собой получилось, что я запела. Запела так, как могут петь только кошки. Тихонько, не спеша, успокаивая. До этого я очень мало мурлыкала, только тогда, когда была хоть на мгновенье счастлива в своих кошачьих жизнях, а это было так редко. Но сейчас получилось все быстро и просто, мое тело как будто само знало, что делать, а мне оставалось только петь про себя. И я пела. Пела о девушке, что встретила лунной ночью у озера парня и влюбилась в него. И хотя уже была обещана родителями другому жениху, ходила к нему на свидания. Как они вдвоем любовались светом луны, сидя на берегу озера. Пела о том, сколько слез она пролила, когда отец узнал, велел прогнать и запретил ей видеться с ним. О том, как была не мила ей будущая жизнь с нелюбимым. И как остановилось на миг и разбилось на части ее сердце, когда узнала она, что больше нет ее любимого на этом свете. Как бежала она сквозь лес к их озеру и, не думая ни минуты, кинулась на самое его дно к своему любимому, который встретил ее в подводном царстве. Как венчал их подводный царь, и жили они долго и счастливо в подводном мире, и любовь их крепла день ото дня. Мужчина подо мной успокоился и больше не метался по кровати, а я не заметила, как сама погрузилась в сон.
Это было такое странное чувство. Я знала, что сплю, но в то же время все было таким реальным. Огляделась по сторонам. Я стояла на деревянном настиле на берегу озера. И стояла я не на четырех лапах, а на своих любимых двух ногах. Не веря своим ощущениям, я посмотрела вниз и увидела босые ноги. Это были мои ноги! И руки, и волосы, и все остальное! Я стояла и ощупывала себя, как ненормальная. Какое же это удовольствие – снова быть собой! И я счастливо закружилась на месте.
Немного успокоившись, еще раз осмотрелась вокруг. Стояла теплая летняя ночь. Месяц вовсю сиял в чистом ночном небе, освещая все вокруг своим нежным серебристым светом. Вокруг был темный лес, а я стояла на берегу небольшого лесного озера. Его вода была безмятежна, и в глади ее отражался месяц. Сладкий запах летнего леса пьянил и щекотал ноздри. Все ощущалось таким реальным, что я застыла, боясь проснуться от любого неверного шага. Прошло время, а я все так же не спешила просыпаться, и, наконец, решилась. Пока я тут, нужно постараться получить как можно больше ощущений из той, старой