«Вальтера» во второй раз отправили в тыл к русским десять дней назад. Ему поручили пробраться в Брянск и войти в контакт со своим знакомым из горкома партии с целью сбора разведывательной информации. Людвигу пришлось дать своему разведчику явку одного из немецких агентов, действовавших в этом городе. «Вальтеру» рекомендовали опять проникнуть в ряды Красной Армии и собирать изнутри важные сведения о ней. Вместе с ним через линию фронта перешли ещё два немецких агента, один из которых радист.

Вначале всё шло хорошо, но через неделю рация «Вальтера» замолчала. Агент и его помощники пропали…

Людвиг фон Хольшенбах связывал с «Вальтером» большие надежды, и теперь после его таинственного исчезновения он не знал, что и думать. Возможно, его схватили русские. Кроме того, не исключено, что он просто плюнул на немецкую разведку, решив раствориться в «тумане войны». Но это практически исключалось, ведь всем прекрасно известно о неизбежном падении коммунистической России. Самым плохим вариантом был тот, при котором «Вальтер» оказывался русским двойным агентом.

«Хотя что он мог узнать? – размышлял фон Хольшенбах. – Почти ничего. У нас тысячи таких агентов, набранных из военнопленных. Скольких я таких уже отправил на ту сторону? Вначале пусть докажут, что они что-то могут. Пусть подсвечивают аэродромы русских, пусть вносят панику в части, куда им удастся пробраться, убивают коммунистов и комиссаров. Но, конечно, этот русский ценней многих из них. Жаль будет, если он пропадёт. Нужно узнать, где он. Придётся обратиться к Отто. Он не откажет».

Мысли немецкого обер-лейтенанта прервал телефонный звонок. Он отошёл от настенной карты, подошёл к столу, поднял телефонную трубку. Лицо его озарила улыбка.

– Отто, здравствуй, – сказал он. – Я как раз вспоминал тебя. Ты мне нужен по срочному делу. Занят? Можно зайти? Хорошо, через пять минут буду.

Фон Хольшенбах положил телефонную трубку, посмотрел на себя в зеркало, поправил мундир, взял фуражку и направился к выходу из кабинета. Однако на полпути к двери он остановился, вернулся назад к столу и опять взялся за телефонную трубку.

– Дежурный, это «Четвёртый». Распорядитесь привести ко мне в 17:00 агента «Быстрого». Да, «Быстрый». Ровно в 17:00.

Закончив говорить по телефону, Людвиг вышел из кабинета, тщательно запер на ключ дверь и направился к своему приятелю обер-лейтенанту Отто Харманну, офицеру 2-го отделения Абвера при группе армий «Центр», которое занималось диверсиями в тылу противника.

Отто Харманн, как и фон Хольшенбах, тоже раньше жил в Литве, но уехал оттуда намного раньше, чем его приятель. В Риге они лично знакомы не были, так как принадлежали к разным слоям общества. Познакомились они несколько месяцев назад, если точней, то в апреле 1941 года, во время боев в Греции. Они сразу подружились, хотя и являлись противоположностью друг другу. Если фон Хольшенбах был не очень общителен, среднего роста и из всех видов спорта предпочитал только шахматы, то Харманн – душа любой компании, весельчак, высокого роста, прекрасный спортсмен. Но, как часто бывает, противоположные люди становится друзьями. Так случилось и с этими молодыми немецкими офицерами. Наверное, их объединило детство и юношество, проведённые в одном красивом прибалтийском городе – в Риге.

Офицер 2-го отделения Абвера при группе армий «Центр» сидел за своим рабочим столом и со скучающим лицом читал какую-то бумагу. На нём был надет мундир офицера связи – тоже, естественно, для маскировки.

– Новое распоряжение моего командования, – объяснил он Людвигу, когда тот появился перед ним. – Требуют, чтобы я писал более подробные докладные записки. Их, видите ли, не устраивает, – он наклонился к бумажке и прочёл: «Лаконичный стиль изложения». – Подумать только! Нашли штабиста! Пусть писаря пишут, а я не писатель. Ты же знаешь, как мне не нравятся все эти отчёты.

Действительно, Отто Харманна трудно было заподозрить в любви к книгам и чернилам. Совершить дерзкий налёт на вражеский штаб, взорвать мост, чтобы противник по нему не смог вовремя прислать подкрепление, – в этом он был большим мастером. Ну не всем же становиться Ницше или Гёте.

– Не шуми, Отто, – Людвиг присел на стул. – Без бумагомарания даже наша работа не может обойтись. Я думал, ты уже к этому привык.

– Как же, привыкнешь к такому, – буркнул диверсант. – Пора обедать. Пойдём в столовую?

Или приказать Курту пожарить картошку? Он это быстро сделает.

Обер-ефрейтор Курт Шульц был денщиком Харманна и заботился о нём лучше, чем самая умелая берлинская гувернантка. В России Курт обеспечивал своему командиру дополнительное питание, изымая у местного населения различные продукты, начиная от молока и яиц и заканчивая самогоном. Местные жители, конечно, в большинстве своём неохотно расставались с продуктами, которых у них самих было не очень-то и много. Однако некоторые русские проявляли инициативу и добровольно делились с немецкими солдатами продуктами.

У фон Хольшенбаха тоже имелся денщик – ефрейтор Вилли Мюль из Штральзунда, но он не отличался такой крестьянской сноровистостью, как Шульц.

– Жареная картошка – это великолепно, – высказал своё мнение Людвиг.

Хозяин кабинета, не вставая, наклонился немного в сторону и три раза ударил кулаком по стене. Раздался громкий стук – перегородки между комнатами в здании, где временно разместилось подразделение разведки группы армий «Центр», кое-где были чуть ли не картонными.

Через минуту в дверях появился обер-ефрейтор.

– Курт, пожарь нам картошки. Ну и что там у нас ещё осталось? Мы с господином обер-лейтенантом пообедаем сегодня у меня.

Денщик щёлкнул каблуками и сразу же исчез в неизвестном направлении.

– Так что у тебя за дело ко мне, Людвиг? – задал вопрос хозяин кабинета, как только за его денщиком закрылась дверь.

Фон Хольшенбах за недолгое время знакомства с Харманном уже успел узнать, как он думал, когда с ним следует говорить откровенно, а когда нет. Так что он сразу же постарался объяснить, что ему нужно, скрыв