Ход Михайлова с заявлением был беспроигрышным. Михайлов писал и другие заявления в адрес Первоприсутствующего: относительно вызова в суд свидетелей, которые могли подтвердить те или иные обстоятельства, и всегда встречал внимательное отношение Первоприсутствующего, а главное — немедленную его реакцию.
Несмотря на всевозможные меры по ровному течению процесса, избежать небольшого скандала не удалось. Все случилось 10 февраля 1882 года, когда суд рассматривал раздел № 10 обвинительного акта «Подготовка взрыва под Каменным мостом», где фигурантом, среди прочих, был и Михайлов. Защитник одного из обвиняемых В. А. Меркулова, присяжный поверенный Шнеур обратился к Первоприсутствующему с просьбой выяснить у своего подзащитного его знакомство с идеями партии. Ответ обвиняемого Меркулова всех обескуражил:
«Меркулов: Я хорошенько не понимал и не понимаю и теперь, что, собственно, они хотели. Меня увлек Желябов. Я действительно был недоволен и хозяином, и полицией, а такому рабочему нетрудно доказать, что виноват во всем этом не хозяин, а государь. Когда я к ним поступал, они меня соблазняли тем, что я ничего не буду делать, а только исполнять их поручения, — нет, я, напротив, почти все время работал… только когда у меня совсем не было работы, я получал от них деньги, и то очень мало, так что случалось даже иногда, что дня два ничего не ел». В простых и понятных словах рабочий парень Меркулов разъяснил суду и методы вербовки «Народной воли», и порядок взаиморасчетов с наемным персоналом. Далее Меркулов, вполне осознав свое положение по ходу судебного разбирательства, развил свою мысль и уточнил замысел, связанный с минированием Каменного моста, по которому должен был проехать Государь в июле 1880 года:
«Меркулов: Кроме мины под Каменным мостом, это предприятие должно было быть обставлено еще и метальщиками, которые с заготовленными снарядами должны были находиться возле моста, на случай неудачи главного взрыва под мостом. Таких метальщиков, сколько я помню, должно было быть четыре, и Михайлову предназначалось заведование ими и размещение их на назначенных постах. У него самого снаряд должен был быть вделан в высокую шляпу так, чтобы он взорвался, когда Михайлов при проезде Государя бросил бы вверх шляпу.
Прокурор просит занести это показание Меркулова в протокол как содержащее новые данные».
Затем Меркулов, сжигая за собой все мосты, обрушился на «Народную волю» со всей силой рабочего гнева:
«Меркулов: Прежде я давал более сдержанные показания, не желая особенно оговаривать себя самого и других; в настоящее время я больше не хочу выгораживать ни себя, ни других, которые побудили меня на преступление. Я нахожу, что все, кто участвовал, должны равно и платиться, и никого не хочу выделять. Перед этим приготовлением в разных местах устраивались сходки, на которых присутствовали различные лица и где обсуждали подробности предполагавшегося. Кроме того, всеми путями старались привлечь рабочих и простолюдинов к участию в предприятиях партии; с этой целью для них устраивались пирушки, угощали водкой, давали денег, приглашали женщин и т. п.». Разоблачительные сведения, приведенные Меркуловым на заседании суда, последствий не
