– Да и к лицу ли это благородному графу? – процедил Вок сквозь зубы. Потом крикнул во весь голос: – Кто тут есть поблизости? Не к лицу благородному графу рассиживаться на песке!
Понял – кричит по-русски, и решил, что сидеть на песке графу все-таки к лицу. Не стоять же до рассвета, тем более что ноги от скрюченности на притворяющейся плотом мачте болели, как после марафона. Ощупав себя, Вок обнаружил мокрый носовой платок в кармане и короткий, почти церемониальный, меч у пояса. Ох – ведь он даже забыл об оружии, пока плавал и собирался сражаться с морскими чудищами. Вынул тонкое лезвие из ножен – вот как таким коротышкой отбиваться, если что? Не шпага, не сабля. Владеть такой штукой Вок не умел, даже не знал, как она называется. Обернулся к воде, вспомнил мореплавание и решил считать штуку кортиком.
Лежанку удалось организовать, вырыв горстью ямки под плечо и бедро, насыпав чуть песка под голову. Застелил «подушку» платком – все меньше мусора в волосах окажется, неизвестно, как в местном Средневековье с банями дела обстоят.
Заснуть не удалось ни на минуту – вонь лезла в нос, щипала глаза, хотелось завыть, вскочить и ломиться через колючки, размахивая кортиком, как мачете. Подальше от моря с его зверями и запахом разложения. Не вскочил, конечно, провалялся всю ночь, дыша ртом и пяля глаза в темноту. Как только небо посветлело, встал, огляделся. Ну ведь черт побери! Метрах в двадцати от лежанки море выбросило гниющую тушу. Догадался бы отойти чуть вдоль пляжа и ночевал бы не на скотомогильнике, нюхал бы не вонь, а… вонь, конечно, но в разы менее сильную.
Отошел, и действительно – появился запах не гнили, а нормального соленого моря. Сел на песок и сидел. То ли спал, то ли вспоминал. Приятное вспоминал, про детство и Севастополь.
В Севастополе Вок отдыхал после восьмого класса. Вместе с родителями, конечно. Не в самом городе, а на север от порта, в Учкуевке – поселке над песчаным пляжем. Частный сектор не был набит туристами, и компания подходящего возраста сложилась самая маленькая – парень Леха, на год старше, из Москвы, и Наташа, здешняя, севастопольская, отправленная из жаркого центра в ссылку к бабушке. Понятное дело – оба мальчишки влюбились и наперебой ухаживали за единственной дамой. Что о ней помнил Вок сейчас? Стройная, высокая, загорелая, с голубыми глазами и длинными светло-русыми волосами, иногда распущенными, иногда заплетенными в косу. Самая красивая, самая интересная девушка на свете.
Как проводили время? Море, ласты и маска, рыбы и мидии, огромные заросшие водорослями камни, подводные лабиринты. Разговоры о жизни и о судьбе, о случившемся здесь когда-то Крымском землетрясении и о гибели лежавшего где-то рядом линкора «Новороссийск».
В Крыму Вок провел месяц – кончился быстро, компания разъехалась, каждый обещал писать каждому. Так и было, в первые дни мейлы сыпались непрерывно. Потом… ну что же, другие дела, у Вока спорт, у Лехи… чем занимался Леха, Вок, честно говоря, не помнил. Наташа писала реже, зато очень лично, образно, иногда вставляя короткие стихи. Свои? Вок не знал и не задумывался, просто таял. А потом, кажется уже зимой, в телефонном разговоре с Лехой, слово за слово… Наташа слала обоим одни и те же письма, меняя имена – Володя, Леша. У них хватило ума не сообщать об открытии даме двух сердец, но переписка сама собой загнулась. Тогда было обидно, а сейчас, сейчас Вок улыбнулся – молодец девчонка, развлекалась в свое удовольствие, посмеивалась над влюбленными курортниками. Какая она сейчас? Стройная, голубоглазая, загорелая? Или
