Обувшись, набросив легкую куртку, я открыл дверь, пропустив перед собой Карину. Честно говоря, тащиться до киоска было не шибко охота, но надо. Маленькие знаки внимания понравившейся девушке — дело нужное и обязательное… для развития знакомства. Тем более в нашем кругу, далеком от люмпенско-пролетарских повадок.
Лифт, как оно водится, опять не работал. Пришлось пешочком. Да с седьмого этажа, по лестнице, которую местные уроды использовали периодами как сортир. Ну поймал парочку зассанцев, ну пнул пару раз, чтобы мордой, да в свои отходы жизнедеятельности. Думаете помогло? Увы… Не оскудевает земля свинтусами, которые где жрут, там и гадят.
— А у вас в компании часто такие… необычные темы поднимают? — спросила девушка, поеживаясь от неожиданно подувшего ветерка, как только мы вышли на улицу. — Ты же меня недавно с ними познакомил, вот и спрашиваю.
— Случается. Увлечения ведь схожие разговорам.
— Понятно… Но ты так убежденно начал отстаивать свою точку зрения — мне даже неловко стало, что прерываю со своими сигаретами.
— Да ничего страшного. — улыбнулся я. — Саня Шотландец парень упорный, за то время, пока мы отсутствуем, энтузиазм не остынет. Напротив, аргументов побольше подберет, Машку задействует как артиллерийскую поддержку солидного калибра. Будет о чем поговорить, еще наслушаешься! Эх, жаль, что Бьерн во временном ауте. Но если кофе отпоят, тогда и у меня хорошая поддержка будет. Он много лет как скандинавской культурой и нашими варягами интересуется.
Киоск круглосуточного образца, где я рассчитывал разжиться куревом, был злостно закрыт. Млять! Плохо… Придется топать до следующего, что при наличии холодного ветра не сильно радует. Ну да ладно. Прогуляюсь по ночному городу, не рассыплюсь. К тому же и Каринка вроде никакого неудовольствия закрытым киоском не высказала.
Девушки… Нам, парням, сложно понять их до конца, даже при всем искреннем на то желании. Вот и эта красавица. И познакомился то совсем случайно, прямо и непосредственно на улице. Спросила у меня какую-то мелочь, а я глазом зацепился… Не столько за внешность — хотя и та на уровне — сколько за некий неуловимый стиль, которого раньше не встречал. Притягивала она своей… отстраненностью от всего мира вокруг. Казалось, что есть в ней какая-то серьезная тайна, о которой абы кому не говорят. Ну а если есть тайна, то меня ж она как магнитом притягивает. Вот и притянулся… неделю плотно ухаживаю за сей прекрасной дамой и надеюсь на скорый успех.
— А ты хотел бы?… — вдруг начала говорить Карина, но неожиданно замолчала. — Ладно, потом.
— Нет уж, лучше сейчас. Не люблю неоконченных дел, недосказанных вещей и полупрозвучавщих вопросов. Уж сделай любезность, красавица писаная, утоли всеобъемлющее любопытство.
— Балагур… — улыбнувшаяся девушка слегка пхнула меня локотком в бок. — Да это так, глупость. Хотелось бы узнать, сам ты в то время мог бы что-то сделать? Понимаю, вопрос нелепый, но вот пришло в голову и все. С таким жаром свою правоту доказывать начал, сразу видно, что от души.
Приобняв девушку, причем правая рука аккуратненько так скользнула чуть пониже талии, я ответил:
— Сделать всегда можно многое. Главное, чтобы решительности хватало и мозги работали как следует, а не «как принято». К тому же в то время простор действий был куда как шире сегодняшней убогости. Люди опять же… По крайней мере, толерастностью им мозг еще не вынесли, по крайней мере, славянам и скандинавам. Византию не берем. Там уже полный абзац творился! Жаль только…
— Что?
— Бессмысленные умствования. Шотландец правильно сказал, что минувшее не изменить. Это фантастика.
— Не все так категорично, — Карина гибкой змейкой выскользнула из моих загребущих лап и пристально посмотрела мне в глаза. — Порой возможны разные чудеса, хотя многие думают. что их время окончательно ушло.
— И хотелось бы тебе поверить, и… В сторону!
Нарвались… На самую классическую неприятность ночного мегаполиса — шпану обычную, беспредельно-обкуренную. Этим шакалам без разницы на кого нападать — вообще без разницы. Лишь бы их было на порядок больше, а жертва не выглядела особо опасной. И программа действий известна — отоварить по башке, потом попинать ногами и обшмонать по полной программе. А если девочка будет… попользуют, суки, если еще не скололись до полной импотенции.
Именно поэтому я стал работать сразу, по самому жесткому раскладу. Карину в сторону — пусть и грубым толчком, ну а сам отоварил первого внешней стороной берца по коленной чашечке. Судя по раздавшемуся вою и падению — как минимум сустав я ему вынес. А при удаче и сама чашка вдребезги, не каждый хирург ремонтировать возьмется.
Минус один, еще трое. На мгновение они опешили, не ожидая подобного поворота событий, но затуманенные наркотой мозги плохо воспринимали угрозу. А это значило, что придется продолжать.
Эх, травматику дома оставил, дурак! Но ничего… Щелкнула, раскрываясь при взмахе, «телескопическая» дубинка. Хорошая вещь! В сложенном состоянии тихо-мирно лежит в кармане куртки, а при угрозе легко разворачивается в легкое, но эффективное ударное оружие.
Обозначить ложный замах в голову, а потом перенаправить траекторию. Попал! Ребра штука хрупкая, а при их переломе у пациента еще и болевой приступ случается. Блокировать удар руки с кастетом, уйти в сторону от второго Разрыв дистанции…
Люблю нариков! У них даже при пригасшем инстинкте самосохранения есть такая штука, как замедленность и неспособность здраво мыслить. А в скоротечной уличной схватке без этих двух составляющих ох как плохо приходится.
Поиграть на ложных выпадах и изматывании? Нет, не стоит затягивать. А то мало ли как и куда ситуация повернется. Бросок вперед, лоу-киком по голени одному, дубинкой в череп другому. Ч-черт, пропустил! Спассировать удар удалось, но левый бок все равно заныл. Добить! Тычок дубинкой в область солнечника, апперкот, а там уже чистое добивание. Ногами, вестимо, благо тяжелые берцы для этого подходят чуть ли не идеально.
Раздав «всем сестрам по серьгам», то есть по парочке пинков в голову, я уже был готов собираться и сваливать. Бес с ними с сигаретами, тут совсем другой расклад пошел. Но тут…
Карина, эта вроде бы простая, хотя и интригующая меня девушка… Она стояла и смотрела на все случившееся без тени беспокойства, вообще почти без эмоций. Присутствовал лишь исчезающее легкий интерес. Взгляд же был… оценивающим, словно я экзотический товар на витрине магазина.
Взгляд. Такого я еще никогда не видел ни у человека, ни у зверя. Он был за пределами добра и зла, привычного и естественного. На меня, как выразился один философ: «Неожиданно посмотрела Бездна». Вот только я до этого в Бездну точно не всматривался… наверно.
— Ты не Карина! —