Нелин помолчал чуть. А затем рубанул, как с парашютом из люка бросаясь.
– Я считаю, что линия Партии, проводимая сейчас, не отвечает цели, скорейшему построению коммунизма. В семнадцатом году мы должны были обещать массам повышение заработка, и 8-часовой рабочей день – имея человеческий материал того, старого мира, который можно было поднять на бой лишь их шкурным интересом. Также, приняв сперва верные принципы, мы принуждены были временно отступить от них, введя нэп, и прочие там, материальные заинтересованности. Но сейчас, после великой Победы, снова созрели условия, когда мы можем идти вперед, не оглядываясь. Отдавать максимум, себе брать минимум – это правило должно стать всеобщим. А кто не согласен, тот враг.
Да где же тут враги? Вы по сторонам оглянитесь, товарищ Нелин. Что-то я даже в вашей докладной, ни одного саботажника не углядела, напротив. Отчего-то как раз те, кто трудятся хорошо – вызывают вашу наибольшую неприязнь. А не саботаж ли это, уже с вашей стороны?
– Я ничего не имею против ударного труда. Но я решительно против – когда этим пытаются оправдать мещанское желание больше потратить на себя. А не как надлежит – добровольную возможность отдать сверхплановое, на общее дело. Как в войну наши советские люди сдавали сбережения – на танки и самолеты фронту.
Даже так? Вы слышали, что такое Сталинская Премия, товарищ Нелин? От пятидесяти до двухсот тысяч рублей – я знакома с теми, кто ею награжден, заслуженные товарищи, действительно сделавшие многое во благо СССР. Они спокойно тратят ее на себя, как вы говорите, покупают автомобили, дачи, хорошие вещи – и никто их не осуждает, включая самого товарища Сталина! Хотя считается за приличие, некоторую часть перечислить в какой-нибудь фонд.
– Считается за приличие – Нелин скривил рожу – не из-за идеи, а потому что так положено, делают все? Но я не могу смотреть, не могу молчать, когда не мою, ленинскую правду разменивают на квартальные премии! Как там у Маяковского – «мы обыватели, нас обувайте вы, и мы уже за вашу власть». Товарищ Сталин сказал, «социализм у нас в основном построен» – то есть, прямых врагов, эксплуататоров и их пособников, мы истребили, не осталось их уже. Значит, главный наш враг теперь, это внутренний буржуйчик, что внутри у многих сидит. Даже в заслуженных товарищах, и даже, может быть, тех кто на самом верху (тут он чуть заметно покосился на портрет Сталина на стене). Если человек при эксплуататорском строе жил тысячи лет и им пропитан – а социализму и полвека нет. То даже самые заслуженные могут слабину допустить, считать что это мелочь, это дозволено. А я вот – не могу. Так как уверен – этот внутренний хозяйчик, коммунизм погубит! Если ему волю дать. Все растащит по своим углам!
Идеи любопытные, товарищ Нелин. Не подскажете, в каком труде классиков это написано?
– Пока нигде! – едва не расхохотался Нелин – товарищ инструктор, ну не все же одной линии Партии следовать, как слепому держаться стены, попробуйте сами подумать! Вот и я – своим умом дошел. И как увидел, страшно мне стало. Как погибнуть может то, за что мы боролись. И решил – что за коммунизм жизнь положу. Своего внутреннего буржуя из себя выдавить, и не по капле, как интеллегент Чехов призывал, а сразу, как гной из нарыва – пусть кровь в стороны, пусть больно, даже несправедливо иногда – но надо! И так же – помочь другим. Даже тем, кто еще не осознал. Без всякой демократии – ясно же, что гнить и разлагаться приятнее. А мы заставим. Палкой, кто не понимает. Чтобы тот, кто «мое» скажет, все равно по какому поводу – уже изгой. Главное, чтобы новое поколение в новых правилах росло. Тогда – уже через двадцать лет мы все при коммунизме жить будем! Вы только нам не мешайте, рук не связывайте!
Тут он на меня посмотрел, и добавил серьезно:
– Хотя и такие как вы, товарищ инструктор, нам будут нужны. Которые утвержденной линии следуют – потому что отклониться нельзя. Но подумайте – может и в вас эта гниль есть? Здесь заводские девчата, красивые тряпки покупая, оправдываются, «мы как товарищ Лазарева, которой сам Сталин разрешил», и на мужиков еще давят, оправдывая их рваческие инстинкты. Если вы коммунистка, то объяснить должны, что вам это исключительно для представительства нужно – ну а прочим, не положено!
– Так вы не желаете примириться с товарищем Логачевым? – спрашиваю я – и принять его извинения. У него все ж жена, и малолетняя дочь!
– Исключено! – заявил Нелин в ответ – безнаказанность порождает вседозволенность. Сегодня это мордобой с его стороны – а завтра, саботаж и диверсия? А дочь – пусть лучше вырастет в детдоме, чем мещанкой.
И тут я заметила, что Валентин (сидевший за спиной Нелина, так что тот его не видел), приподнялся и подобрался, словно готовясь к бою. И сделал жест, будто нажимал пальцем на спусковой крючок – «опасность, готовность, враг». Лючия, заметив это, стала разглаживать складки платья на боку – у нее, как и у меня, под платьем маленькая кобура с браунингом, к поясу от чулок подвешена (нет еще колготок), лишь руку просунуть в прорезь по шву, как в карман. Я удивилась (Нелин ведь не бандеровец, не фашист, не шпион), однако как бы случайно передвинулась в сторону, подальше от возможной линии огня. И надо скорее завершать разговор.
– Свободны, товарищ Нелин. Идите, пока.
Для Вали не составит труда в одиночку его обезвредить? Да и за дверью ребята ждут. Но Нелин вышел беспрепятственно, хлопнув дверью. Валя, что за дела?
– Английский шпион здесь, на Севмаше, в сорок восьмом – отвечает Кунцевич – помнишь?
Меня тут уже не было, но за севмашевскими делами я следила внимательно. Еще в сорок четвертом шестеро британских шпионов высадились с подлодки, в районе Киркенеса, союзники против нас уже тогда козни плели вовсю. В море их подбирал Олаф Свенссон, он же Олег Свиньин (знакомая личность, еще с сорок второго). Он тогда сразу и попался, раскололся до донышка, и описание дал, кого на свой баркас взял и куда доставил. А Заполярье все ж не Москва, каждый новый человек на примете – в итоге, четверых взяли, один при задержании убит, а еще с одним было сомнение. Тело нашли, уже объеденное песцами – попал человек на дороге в пургу и замерз,