Проснувшись утром, я потянулась и сев на диване, оглянулась вокруг. Увидев стоящее на полу зеркало, я улыбнулась, потому что произошедшее вчера вечером уже казалось нереальным. «И чего только не привидится!».

Встав с дивана, я пошла на кухню и, включив чайник, направилась в ванную комнату. Утренний душ взбодрил и, вернувшись на кухню, я принялась за приготовление завтрака. На часах было девять утра, и Аня могла приехать уже через час. «Она слов на ветер не бросает и если приедет, начнёт по полной программе промывать мне мозги. Поэтому лучше, как можно быстрее собраться и сбежать из дома».

Хотя на самом деле ехать никуда не хотелось, а хотелось лечь на диван и не двигаться. Страх после гадания прошёл, и мысли снова вернулись к Вадиму, а следом вернулась и душевная боль.

«Нет, нельзя лежать и страдать. Всё равно от этого только хуже становится. Надо брать себя в руки. Десятого на работу и осталось два дня выходных, поэтому лучше себя сейчас заставить двигаться, иначе на работе потом буду еле ноги тягать, а Георгий Сергеевич терпеть этого не может».

Помыв посуду, я вернулась в комнату и, открыв шкаф, стала выбирать, что одеть. «А куда вообще поехать погулять?» - я задумалась. «Может поехать в «Наташкин» парк?». Но представив мамочек с колясками и карапузами, я отмела эту идею. «Лучше поеду в «Рюмину рощу», прогуляюсь там, а потом поеду в «Парк железнодорожников», покатаюсь на катке. Чем больше себя вымотаю, тем лучше».

Достав колготки, джинсы и тёплый свитер, я быстро всё это на себя натянула и вышла в прихожую. Расчёсываясь перед зеркалом, я решила не краситься. «Надоело. Хочу быть серой мышью!».

Надев короткий пуховик, шапочку и сапожки, я выключила свет и вышла из квартиры. Улица встретила меня солнцем и морозным воздухом, и я улыбнулась, вдохнув полной грудью. «Сказка! Зря я сидела дома. На улице так хорошо!» - идя к остановке, думала я, прислушиваясь к скрипу снега под ногами.

Сев в маршрутное такси, я быстро написала Ане сообщение, что я уехала по делам, и чтобы она не приезжала ко мне, а потом отключила телефон. «Всё равно ведь прикатит, но я предупредила, что меня не будет, так что совесть моя чиста».

Приехав в «Рюмину рощу», я бродила больше двух часов по аллеям, и думала, как мне жить дальше. «Может взять отпуск и к родителям съездить? Мама уже давно зазывает домой. Если бы Вадим не поступил как последняя свинья, и рассказал всё числа двадцать девятого – тридцатого, то я поехала бы домой, но ему обязательно нужно было сделать это тридцать первого, вечером. Сволочь!». Вспомнив нашу с ним встречу двадцать девятого числа, я опять почувствовала укол в сердце. «Ведь он уже тогда собирался со мной расстаться, и всё равно мило улыбался глядя мне в глаза, а потом ещё и в кровать потащил. В глаза он мне ничего не сказал, а использовал телефон. Трус! Самый настоящий трус! Неужели не осталось нормальных мужчин, готовых нести ответственность за свои поступки и не прятаться, а говорить всё в глаза?».

Сердце болезненно заныло в груди и мне захотелось громко закричать: «Эй, нормальные мужчины, отзовитесь!», но я взяла себя в руки и, сделав ещё один круг по парку, пошла на выход.

«Интересно, сколько я в этот раз буду себя пилить за то, что в очередной раз ошиблась и выбрала того, кто мне не пара?». Задавшись этим вопросом, я тяжело вздохнула. «Разрыв с первой любовью я переживала семь месяцев, со вторым парнем – почти полгода, с третьим чуть меньше. Получается, я до лета буду киснуть, и изводить себя?». Такая перспектива мало радовала. «А может ну их - парней? Родить себе ребёнка, и послать всех куда подальше? Не давать им использовать меня, а самой их использовать?». Я задумалась, взвешивая все плюсы и минусы такого поступка. « Работа у меня хорошая, и зарплата приличная. Георгий Сергеевич меня хвалит, и говорит, что у меня чудесные перспективы. А в скором времени обещает дать интересное дело. Года через полтора-два я уже смогу купить свою квартиру, а если ещё и проявлю себя, и заработаю себе репутацию, то беременность мне не помешает. Скажем, поработаю месяцев до семи – восьми, а то и девяти, чтобы точно не нуждаться в деньгах, а после родов дома ещё месяц посижу и снова выйду на работу. Глядишь, годам к тридцати и ребёнка буду иметь, которому смогу отдавать всю свою любовь, и карьеру приличную сделаю». На сердце от всех этих мыслей стало легче, и я впервые с тридцать первого декабря искренне улыбнулась, потому что жизнь уже не казалась такой безрадостной.

В «Парке железнодорожников», я тоже погуляла по аллеям, а потом пошла на каток. Взяв напрокат коньки, первые пять минут я не отходила далеко от бортика, вспоминая, как каталась в детстве, и осторожно скользила по синтетической поверхности катка, но потом освоилась, и с радостью начала нарезать круги, радуясь давно забытым ощущениям.

Людей было немного, в основном родители с детьми, из динамиков раздавалась ритмичная музыка и я с радостью скользила, как в детстве, когда жизнь казалась простой и наполненной маленькими радостями, и любовью родителей.

Неожиданно меня толкнули в спину, и я врезалась в бортик, а возле моих ног приземлился мужчина.

-Простите, я нечаянно, - пробормотал он, пытаясь встать. – Давно не катался, и не сумел вовремя среагировать. Вы не сильно ушиблись?

-Ничего страшного…

Начав говорить, я запнулась, как только увидела лицо мужчины и, оцепенев, смотрела на него, забыв обо всём на свете, потому что это был тот, кого я вчера видела в зеркале. «Это как такое может быть?» - растерянно подумала я, вглядываясь в его лицо. «Или они просто очень сильно похожи?». На меня смотрел такой же светловолосый мужчина, лет двадцати восьми,