Но не теперь. Его улыбка стала чуть шире – и уже это ответило на вопрос Александры до того, как Эйден снова заговорил.
– А вот решил, представь себе! – Он гордо продемонстрировал лишенную кольца руку. – Гадюка больше не проблема. Я себе такого адвоката нашел – ты не представляешь! Ушлый малый, оттягал у нее все, она и тявкнуть не успела.
Александра его восторг не разделяла, она сухо поинтересовалась:
– С детьми что?
– С детьми нормально все, – тут же посерьезнел Эйден. – Детям я помогать буду. А этой гадюке – ничего! И за ней буду следить. Если вдруг детей моих обидит, сразу с ними попрощается!
– И что, ты себе их заберешь? Один троих потянешь, без помощи женщины? Напоминаю: детям нельзя бросить тушу верблюда и надеяться, что дальше они сами разберутся с пропитанием.
– Злая ты все-таки, Моррис. А я работаю над тем, чтобы у моих детей все хорошо было!
– Но меня ты позвал не за этим.
– Да. Тебя я позвал вот за чем.
Эйден достал из рюкзака, даже более потрепанного, чем его шляпа, папку с распечатками. Кто-то другой показал бы нужные файлы на экране смартфона, однако Эйден компьютерные технологии открыто презирал и всюду твердил, что верить нужно только своей памяти и записям, сделанным своей рукой. Видимо, компьютерные распечатки у него попадали во вторую категорию, потому что от руки он писал редко и так, что потом и сам прочитать не мог.
Теперь он положил на столик перед Александрой фотографию молодой женщины. Женщина была красивой: высокой, тонкой, изящной. Одета дорого и стильно: брюки, белоснежная рубашка, чуть приспущенная с плеча, туфли на шпильке. Из тех женщин, в которых сразу чувствуется что-то хищное, вызывающее, потому что они так хотят. Короткие волосы она красила в платиновый блонд, небольшие от природы глаза умело подчеркивала макияжем, но акцент делала все равно на очерченную кроваво-красной помадой улыбку.
Александре хватило пары секунд, чтобы понять: она эту женщину никогда прежде не видела ни вживую, ни на фотографиях, к знаменитостям блондинка не относилась.
– Ну и зачем это мне? – полюбопытствовала она.
– Ее имя Арсения Курцева, – сообщил Эйден, с трудом выговаривая непривычные слова. – На фото ей тридцать два года, гражданка России, работала журналисткой.
– А, вот теперь понятно, – кивнула Александра и после короткой паузы добавила: – Могло бы быть понятно в параллельной вселенной! Эйден, ты серьезно думаешь, что я всех русских женщин в лицо знаю? Ты же не знаешь всех австралийских!
– Я работаю над этим, – усмехнулся Эйден, однако на сей раз улыбка на его лице не задержалась. – Подожди, еще не все. Вот это тоже Арсения Курцева.
Он положил на столик вторую фотографию – такую, от которой другая женщина на месте Александры тут же отскочила бы метров на десять, да еще и с воплем. Александра же сдержалась – но лишь потому, что ей в жизни доводилось видеть вещи пострашнее. Хотя впечатлена она все равно была.
На втором снимке была изображена женщина без кожи. Но не труп, лежащий в крови, а настоящее произведение искусства – просто чудовищное. Замершая, выпрямившаяся, будто переставшая быть человеком, она осторожно поддерживала руками вскрытый живот, в котором переплетались цветы и травы.
Самым жутким в этой гротескной статуе было не издевательство над смертью, не возможность наблюдать освежеванного человека, а то, что в ней и правда узнавалась женщина с первого снимка. Кожу с нее сняли, а вот мышцы не тронули – в том числе и мышцы лица. Александра почти не сомневалась, что этот труп, подсвеченный прожекторами, выставленный на показ, действительно раньше был изящной Арсенией Курцевой, насмешливо улыбавшейся в объектив камеры.
И во всем этом не было смысла.
– Что за хрень? – только и смогла произнести Александра, переводя взгляд с одного снимка на другой.
– Да тут все очень сложно и аж на три континента… Ладно, начнем с начала. Тебе известно, что такое пластинация?
– Примерно. Обработка тел с использованием полимеров, превращающая их в нечто вроде пластиковых статуй… Но пластинация одобрена и используется для научных целей, а не вот для этого!
Для Александры не стало новостью, что по миру путешествует несколько выставок, позволявших всем желающим взглянуть на прошедшие пластинацию трупы. Тела там представлены в разрезе, они навеки застыли в причудливых формах, и это дает зрителям возможность наблюдать то, чему полагалось оставаться скрытым от посторонних глаз.
Организаторы выставок настаивали, что действуют исключительно в просветительских целях. Однако все прекрасно понимали, что большинство зрителей интересуется жуткими экспозициями вовсе не из-за страсти к анатомии. В лучшем случае им было любопытно, однако хватало там и извращенцев, получавших удовольствие от такого использования смерти. Но доказать это было невозможно, интерес к выставкам рос, их число множилось.
Однако все они сохраняли хотя бы видимость научного интереса. В этой же статуе не было ничего познавательного, здесь труп беззастенчиво превратили в экспонат.
– Теперь пластинация используется и для этого, – вздохнул Эйден. – Куда катимся, а? Это американская выставка «Элементы Земли». Сейчас она в Нью-Йорке, там и застрянет на какое-то время. А вообще она уже знатно поколесила по Штатам и везде получала только восторженные отзывы. Правда, гастролировать ее владельцы опасаются, потому что их вполне могут прикопать вместе с экспонатами в менее прогрессивной стране.
– И будут правы, – поежилась Александра. – Там реально целая выставка произведений искусства из трупов?
– Ну да. Тоже пластинация, просто с дополнениями. Действует по тому же принципу: все трупы типа добровольно переданы, эти люди при жизни подписали согласие на такую участь.
– На превращение в вазу династии Мин?
– На пластинацию, – уточнил Эйден. – А подробности они вряд ли узнавали… или им было все равно. Я не знаю, что в башке должно твориться, чтобы на такое пойти…
– Но для нас это лирика, давай вернемся к реальности. Предполагается, что Арсения Курцева согласилась вот на такое?
– Тут у нас первый подвох – один из многих в этой истории. На каждую статую у организаторов есть документы, и по документам «Матерь-Земля» – это ныне покойная гражданка Швеции Стина Линдберг. Шведка эта действительно подписала соответствующее разрешение и действительно умерла. Но при жизни она выглядела вот так.
Эйден протянул Александре третью фотографию, и одного