– Храм, можно мне погонять мальца?
Храм молча отошел в сторону. Лекам встал напротив меня и расслабился.
– Нападай.
Я довольно уверенно пошел в бой. Лекам после орка не казался опасным противником. Но он неуловимо уходил от всех моих ударов, даже не подняв рук. А потом вдруг присел, одновременно закрутившись вокруг себя, и выбросил ногу в мою сторону. Со стороны мой полет не смотрелся комичным, но приземление частично на голову не добавляло хорошего настроения.
– Еще, – проговорил Лекам.
На этот раз я даже не смог попробовать нанести удар. Сев на пятую точку, держался за грудь и хватал воздух ртом. После того как отдышался, снова услышал:
– Еще.
Где-то после семи падений, каждому из которых предшествовал явно не учебный удар, за меня заступился Храм:
– Лекам, ты бы поаккуратней.
– Так надо. Еще.
После очередного падения я вдруг заметил: Лекам стал чуть-чуть медленнее наносить удары. Он снова присел и исчез из поля зрения. Я подпрыгнул. От нижнего удара кулаком, последовавшего сразу, ушел корпусом и нанес ответный удар. Лекам уже почти успел отойти на безопасное расстояние, но только почти. Немного, но мои костяшки все же коснулись его груди. Он остановил рукой поединок, как-то странно посмотрел на меня. Затем молча развернулся и ушел. Храм задумчиво глядел ему вслед.
– На сегодня хватит.
– Я не знал, что Лекам умеет так биться. Дядя Храм, расскажи.
– Не Лекам, а дядя Лекам. Захочет, сам расскажет. Пойдем, смажем твои синяки.
Вечером пришел отец. Мы сели ужинать. Лекам с отцом, как обычно, обсуждали дела лавки, которые, как я понимал из разговоров, шли ни шатко ни валко. Храм во время еды принципиально не разговаривал. Про дневную историю на поле (так Храм называл наше импровизированное ристалище на заднем дворе) ни орк, ни Лекам не проронили ни слова. Я тоже промолчал, посчитав рассказ ябедничеством. Хотя где-то в глубине души было обидно: за что он меня так? Под конец ужина, уже наевшись и не зная, чем себя занять – уходить, пока кто-нибудь из старших не встанет, было не принято, – я спросил у отца:
– Отец, а зачем вон те мечи висят на стене, они же старые и потрепанные. Вот твой, в спальне, гораздо лучше выглядит!
В столовой повисло молчание.
– Это мечи твоих братьев. Тот, что слева, – Салка, справа – Борка. – Отец медленно выдавливал из себя слова.
– А где они?
– Погибли.
– На войне?
– Да.
Вновь повисло тягостное молчание, отцу явно была неприятна эта тема.
– Лекам, а у тебя ведь Нейла должна на каникулы приехать? – разрядил обстановку Храм.
– Да, в начале следующей десятины. Поеду за учебу платить и привезу ее. Рамос, я возьму Барса? – Лекам просто расцвел.
– Конечно, чего спрашиваешь.
Разговор вернулся в прежнее русло, а вскоре и вовсе все разошлись спать. Я поднялся к себе на второй этаж и лег на кровать. Сон ни в какую не шел. Нейла. Что-то очень приятное щекотало в душе, а вот вспомнить не мог. Как не мог понять, что меня взволновало. В третьей четверти ночи с первого этажа послышался довольно странный металлический звон. Я встал, натянул сапоги и выглянул в коридор. Ничего не понимая, сбежал с лестницы и попал в темноту столовой. Ближе к входу на кухню сверкала сталь. Две темных тени теснили к двери третью.
– Харра! – рычал знакомый голос.
«Да это же дядю Храма рубят!» – мысли лихорадочно заметались. Я сдернул со стены ближайший меч, выхватил его из ножен и, прижавшись к стенке, начал подходить к нападавшим со спины. Замер. Убивать людей мне не приходилось, и даже в этой сумятице я не мог решиться. В итоге догадался резануть по ноге. Подрубив под колено ближайшего, обратным ударом рубанул следом по спине, знал – удар не смертельный. Но незнакомец в момент второго удара начал заваливаться на поврежденную ногу, одновременно поворачиваясь ко мне. Меч с чваканьем вошел в горло. Через два удара сердца противник Храма тоже был на полу, через три – зажегся магический светильник под потолком, осветив картину битвы.
В столовой за нашими спинами стояли с оголенными мечами ошарашенные Лекам и отец. Меня начало потряхивать. Храм шагнул ко мне, взял за голову одной рукой и прижал к груди:
– Тише, тише, уже все кончилось.
По щеке, прижатой к груди орка, потекло что-то липкое и горячее. Кровь.
– Дядя Храм ранен!
Все сразу оживились, усадили воина на скамью. Лекам побежал за мазью, отец начал протирать водой раны.
– Ерунда, неглубокие, жить будешь. А где Арофья? Арофья!
– Не надо, не зови. – Орк посмотрел в глаза отцу.
За стражей ходил отец. Лекам в это время перевязывал Храма. Вместе со стражей пришел сыскарь из тайной службы.
– О, Храм! Сколько кругов не скатывались вместе! – Он хохотнул своей шутке.
– Да лучше бы нас в разные стороны раскатывало.
Сыскарь снова хохотнул:
– Привет, что ли! Раньше мы с тобой, почитай, каждую десятину виделись. Сколько харчевен и трактиров ты разнес! У-у-у!!!
– Ну привет, Лысик.
Сыскарь и вправду был абсолютно лысым. Форменный камзол выпирал пузырем на животе.
– Давно меня так не называли. Эх. – Он вздохнул, видимо вспоминая о чем-то. – О, и Ровный с Огоньком, да у вас, как обычно, вся компания в сборе, – воскликнул он, увидев входящих отца и Лекама.
– И тебе, Лысик, не хворать. – Отец хмуро посмотрел на него.
– Так, что тут у вас? Ага…
Сыскарь прошел на кухню. Вернулся через пару мер, тщательно осмотрел трупы нападавших.
– Я так понимаю, сначала прирезали женщину, а потом попытались прикончить тебя, на чем и обломали зубы.
– Да. По-видимому, Арофья зачем-то встала ночью и наткнулась на них. Успела только вскрикнуть. Я проснулся, сон у меня на это дело чуткий. Вышел. Ну ты меня знаешь, без меча я никуда.
– Помню, помню.
– Ну а дальше дело мастерства. А там и Лекам с Ровным на музыку сбежались.
– А вас, молодой человек, как зовут? – Инспектор повернулся ко мне.
– Норман его зовут, это мой сын. – Отец сел на стул. – Спал он, когда все произошло, на втором этаже плохая слышимость.
– А второй меч чего в крови?
– Так во время боя пришлось со стены сдернуть, сподручнее с двумя-то. – Храм поморщился от боли.
– Понятно.
По виду сыскаря не было ясно, поверил он или нет. Мужчина пристально посмотрел на меня. Отвернулся. Видимо, воином я в его глазах не выглядел.
– Непростые ребята к вам зашли, из ночной гильдии.
– Да мы по одежде видим.
– Да нет. Не видите вы то, что я вижу. Черные маски на лице – это полбеды. Элитные бойцы. Последний раз я их кругов десять назад в таком виде застал. А вот с их работой постоянно сталкиваюсь. Правда, не в вашем квартале, все больше у знати. Я вот на бочонок пива могу поспорить, что в шее, справа, у