– У нас нет таких бабок, – разгибаясь, истекая ненавистью, сказал Сема.
– А это твои проблемы... Лавье отдашь этому, – кивнул фиксатый на рыжего. – Сроку у тебя всего ничего. Два дня. Не отдашь должок, выпишем билетик на тот свет. Я перед тобой порожняки не гоняю...
И, еще раз окатив Сему ледяным взглядом, фиксатый повернулся к нему спиной и походкой победителя зашагал к выходу. За ним исчезли и все его спутники.
Какое-то время в подвале стояла тишина. Гнетущая, напряженная. Она давила на перепонки и сжимала душу. Сема был бы рад сейчас провалиться сквозь землю.
– А теперь слушай сюда, Сема, – первым нарушил тишину Ящер.
Он с пренебрежением смотрел на него и недобро усмехался. В глазах стоял холод.
Похоже, самое худшее только начиналось.
– Ну, че тебе? – насупился Усик.
– А ты волком на меня не смотри! – взорвался Вадим. – Ты лучше скажи, о какой «восьмерке» базар тут шел?
Он все понял. Поэтому и злился. Ну как же, угоняли машины без его на то ведома... Семе стало не по себе.
– Ну, мы с Самоваром тут тачку одну угнали...
– Одну? Всего одну? – Подозрительный взгляд Ящера соскользнул с него и уткнулся в Леху. – Вы мне тут горбатого не лепите...
Самовар сразу потускнел, как будто изморосью покрылся. Малый он не промах, смелый, рисковый, но перед Ящером робеет. Признает его превосходство над собой. Да, этот монстр с тяжелым взглядом умеет, когда нужно, нагнать страху. Недаром же у него такой авторитет...
– Да ладно тебе, Ящер, на яйца катком наезжать, – несмело буркнул Леха, не глядя в глаза. – Ну не одну мы с Семой тачку обули, не одну... А чо тут такого?
– Ты героя из себя не строй. Хоть по сотне тачек в день угоняйте, это ваши дела. Но я знать об этом должен! – Ящер все больше расходился. – Мы одна команда, а я в центре. Никаких тайн от меня быть не может. А если втихаря хотите дела свои проворачивать, то валите отсюда на крен... Ты понял меня, Самовар?
– Да понял...
– А ты, Усик?
– Угу...
– Вы обокрали нас, – тон Ящера обрел силу приговора.
– Чо? – взвился Сема. – Ты, в натуре, думай, чо втираешь!
– Хавло заткни!.. Вы тачки угоняли не за просто так. Вы с этого навар имели...
– Ну и?..
Куда это Ящер, блин, клонит?.. Сема догадывался куда, а потому и злился.
– И неплохие бабки на карман вам шли... А в казну не отстегнули ни копья...
– В казну?.. Ни копья?.. А с какого крена я с кем-то должен делиться?.. Я, бляха, шкуру свою под статью заложил. Мне, а не вам тут всем, если вдруг что, менты срок навесят! Так с какой это, интересно, мохнатки мне в казну бабки отстегивать?
Злость захлестывала Сему с головой. Но сила ледяного взгляда, которым Ящер пронизывал его насквозь, не позволяла ему выйти из себя окончательно.
– А с такой!.. Ты с Самоваром работал на того рыжего, которого блатари с собой притащили. Я так понял или не так?
Вадим бил, хлестал по лицу колючими словами.
– Ну, так...
– А он, этот петрила, вас, мутаков, и подставил... Нарвались вы на блатарей, у крутого дяди тачку угнали. А блатные, сами знаете, этого не прощают. Пустили хвост по вашему вонючему следу. Вышли на вашего рыжего ублюдка, а тот сразу лапки кверху. Тачку у него, я так понимаю, сразу забрали. И «кусков» так несколько с него скачали. А еще с вас, мутил, захотели поиметь. И рыжий этот козел рад стараться. Ни за крен собачий сдал вас, дуриков безмозглых, подчистую...
– Я питара этого рыжего, мать его так, за яйца подвешу!
Ничего не хотел сейчас Сема, как расплатиться по счетам со своим «работодателем». На него переключил свою бурлящую злобу.
– Да? Подвесишь?.. Сам? А мощи-то хватит? – В голосе Ящера слышалась явная издевка.
Что ж, тут его правда. В одиночку или даже на пару с тем же Самоваром с рыжим ему никак не сладить. «Контора» у него серьезная. Вышибалы даже есть, сам видел. Здоровые дяди. Да и механики, которые краденый товар «распаковывают», в обиду шефа не дадут. А наказать этого прощелыгу надо.
– Дашь «наган», сам его загашу... – не глядя насмехающемуся Вадиму в глаза, ответил он.
А что? Ведь где-то у Ящера в загашнике покоится тот самый «наган», который он когда-то отобрал у Каурова. Чего ему ржаветь без дела?
– «Наган»?.. А обломайся! – еще больше развеселился Вадим. Хорошо хоть фигу под нос не сунул. – Ты же для нас вроде как чужой! Ты же положил на нас! Мы сами по себе, ты сам по себе! Крен нам, а не бабки в казну... Что, не так?.. Запомни, Усик, все вместе мы сила! А порознь, как веник без стяжки. Любая мразь на нас нассыт и даже не поморщится... Ну так есть какой толк в общую казну отстегивать?
Ящер смотрел в упор. Его взгляд обжигал. Сема не выдержал и вбил свои глаза в бетонный пол.
– Сколько с меня?
– И с меня? – глухо вторил ему Самовар. На него так же жалко было смотреть.
– То-то же! – смягчился Ящер. – Сколько у вас на кармане у каждого? Только не темнить...
– Ну, «кусок» и три стольника, – буркнул Сема.
– На стольник больше... – добавил Леха.
– Итого, больше чем половина долга блатарям... Не густо, – подытожил Ящер. – Что будем делать? Где бабки брать думаете?
– Не знаю, – пожал плечами Сема.
– Я тоже, – развел руками Самовар.
– А я знаю. Остальное доложим из казны...
Нет, что ни говори, а Вадим своих в обиду не даст. Что бы он там ни чесал языком, а они с Лехой для него как были, так и остались своими... Сема чуть ли не с благодарностью глянул на друга.
– На том и порешим, – Вадим этого как будто и не заметил. – Короче, два «куска» и семь сотен за вами. Плюс к этому с вас еще столько же. Это штраф. Два «куска» и три сотни – это ваш долг. Но долги – это потом... И забейте себе в мозги, там, на стороне, можете крутить любые дела. Но, хоть сдохните, а треть отстегивать в казну. Это касается не только вас обоих. Это касается всех!
Жестким взглядом Вадим обвел пацанов. И все утвердительно закивали головами. Каждый сейчас ясно осознавал важность этой установки. В негласный закон их уличного братства с легкой руки