Да только что-то не очень напуган этот нахал с большими бицепсами.
– Ты, дядя, шутки свои брось, – зло усмехнулся он.
Уже не «Ржавый», уже «дядя» – хоть какой-то сдвиг...
– Чего ты хочешь? – Давид Реонгольдович не без основания чувствовал себя хозяином положения.
– Я же говорю, мужик, товар принимай! Пять тачек тебе подогнали. Мало?
– Хватит... По пять сотен за каждую, и отваливайте...
– Э-э, нет, мурло, ты так просто от нас не откупишься. Пять сотен своих ты себе в одно место засунь... По два «куска» за тачку, и разбежались...
– По два «куска»?.. Ты чо, окренел, сосунок?
– А ты, Ржавый, не гони, не запрягал, – взгляд грубияна остекленел. – Ты моих пацанов подставил, на бабки они попали. Им ведь долги, суки, отдавать надо... А «сосунками» ты, козел, зря разбрасываешься...
– Дергай отсюда, пока цел!
– Да пошел ты...
Давид Реонгольдович окончательно вышел из себя. Рассчитывая на помощь своих громил, он размахнулся, чтобы ударить нахала. Но тот на шаг отступил назад, стал недосягаем для удара. И тут же его рука скользнула куда-то за спину. Через мгновение показалась снова, но уже не пустая – с «наганом».
Маисов похолодел, когда «ствол» ткнулся ему в лоб, щелкнул курок.
Но это было еще не все.
Захлопали дверцы машин, и за спинами троицы с «наганом» повырастали фигуры накачанных молодцев. Жгучие взгляды, угрожающие маски на каменных лицах, в руках – обрезки стальных труб. Числом их никак не меньше десяти, к двум десяткам ближе. Точно подсчитать бедняга Давид Реонгольдович был просто не в состоянии. Ствол «нагана», упертый в лоб, мало способствовал мыслительному процессу.
– Короче, Ржавый, десять «кусков» с тебя. Не отдашь, получишь пулю в лоб. И контору твою на крен разнесем. А козлам твоим пальцы поотшибаем. До конца дней своих ни ключа, ни монтировки в руках не удержат... Впрочем, тебе уже тогда будет все по керу... Так что, отвалишь «хрусты»?
– Отвалю! – прохрипел Маисов. – «Пушку» убери!
Нахал усмехнулся, но «ствол» убрал.
– Только денег у меня здесь с собой нет...
– Не звезди!
– Ну нету, говорю...
– Ладно, посмотрим...
Грубиян кивнул Самовару и Семе. Те сразу все поняли и оба одновременно мощными ударами ног врезали Паше и Вене по причинным местам. И тут же к вышибалам подскочили еще два молодчика и начали бить их железяками. Остановились, когда те затихли без чувств на бетонном полу.
На помощь Паше и Вене не пришел никто.
– А теперь, Ржавый, будем мочить тебя, – пригрозил нахал.
– Есть у меня деньги, есть...
Пацаны молодые, но не по годам серьезные... Придется уступить...
– Пять минут у тебя. Пшел за бабками!
Давид Реонгольдович поджал плечи и с видом побитой собаки потащился к тайнику, где лежали деньги. Жаль было расставаться с ними, с родимыми. Но ведь не за здорово же живешь он их отдает. Как-никак пять машин за них поимеет... Эх, какой же он кретин, что не отдал бабки сразу. Бедные Паша и Веня, живы ли они?
Все-таки настоящий он друг, Ящер. И бабок из казны общей отвалил. И сразу пять машин помог угнать. И команду на козла рыжего натравил, по два «куска» за тачку заставил отвалить. Словом, ему с Самоваром помог с долгами рассчитаться и казну бабками пополнил.
– Смотри, Сема, – говорил он. – Хочешь дальше тачки угонять – угоняй, дело твое. Можешь даже из команды людей взять, из тех, кто сам пойдет. Встревать не буду. Но учти, лично я в это дело не впрягаюсь. Если менты тебя вдруг зацапают, на меня и на других, кто в стороне, собак не вешай. Все на себя бери...
– И срок тоже... – невесело усмехнулся Сема.
– И срок свой сам оттянешь, – Вадим и бровью не повел. – За что боролся, на то и напоролся... Но в беде, ты знай, мы тебя не бросим. И адвоката классного наймем, и судьям на лапу дадим. Так, Гендос, или нет?
И он посмотрел на «адвоката» – так иногда называли Гендоса, студента с юридического.
– Так, – кивнул тот. – Знаю я одного пройдоху, любого из петли вытащит...
– Ну, до петли, думаю, дело не дойдет, – продолжал Вадим. – Короче, всю казну нашу растрясем, но в беде не оставим. И всех, кто загремит с тобой или без тебя, тоже...
Вот для чего, значит, еще казна нужна...
– Все будет путем, Ящер. Как скажешь, так оно и будет, – сказал Сема и хлопнул своей ладонью о его ладонь.
Он решил продолжать дело с крадеными машинами. Самовар уже не раз показывал ему всякие штучки, научил и дверцу открывать, и мотор заводить. Наука хитрая, но он ее почти осилил. И управлять машиной научился. Худо-бедно, но до Краснинска и до Ржавого из Москвы дотянет.
И еще одного из их команды Леха натаскал. Сарай, он из новеньких, но по годам, можно сказать, старенький. Из армии уже год как вернулся. Водителем служил. Автомобиль ему не в диковинку.
Работали парами. Он, Сема, с Лазарем, Леха со Шницелем, Сарай с Магарычом. Машины нахрапом не брали. Дня два-три присматривались к намеченной жертве, не меньше. И только после этого, если все чисто, угоняли тачку со двора, в котором ее привык ставить на ночь хозяин. С Ржавым особенно не церемонились. Но и не наглели. По «куску» за машину, не меньше, но и не больше. А тот и не возражал. Да и куда он, крен рыжий, денется?
Угонять автомобили – дело прибыльное. Но, увы, подсудное. И если менты повяжут...
Лучше бы он о них меньше думал.
Случилось это летом, в середине июля. Кстати, школу тогда он уже закончил. С одними «трояками» в аттестате, да это, впрочем, не важно. В тот день, вернее, ночью, они с Лазарем угнали бежевую «четверку». К Ржавому из Москвы по объездным дорогам ее гнали, как всегда. На этот раз встречи с гаишниками избежать не удалось. Словно из-под земли вырос перед ними передвижной ментовский пост. Карающей десницей божьей в лучах фар высветился гаишный жезл. Только останавливаться никто и не думал. Сема лишь сильнее нажал на акселератор.
И тогда за ними взвыла сирена. И началось...
Ментовская «семерка» шла быстро, не отставая. Хуже того, она приближалась.
– Что делать-то будем? – теряя самообладание, закричал Лазарь.
– А-а, не знаю, – протянул Сема, стиснув зубы. – Только тормозить не стану!
И тут впереди сначала по знакам, а затем и очертаниями своими замаячил железнодорожный переезд. А где-то слева загудел