Двор освещен, и в доме горел свет. Братки думали, что там кто-то есть, поэтому ворвались в дом с шумом и криками. На «ура» хотели Макара взять. Или его родителей. Но никого не было, поэтому они быстро успокоились и остались в доме. Погасили свет, затихли. Засаду решили на Макара устроить. А ведь могли бы догадаться, что свет неспроста горит…

Макар мог бы атаковать их, но ведь это его родной дом и он не хотел устраивать в нем разгром. И уж тем более заливать его кровью. Надо было расправляться с братками по одному, поэтому нужно дождаться, когда кто-то из них захочет по нужде.

Первым вышел Костян. Макар к этому времени уже покинул свое укрытие за поленницей. Бандит направился к сортиру, но вдруг резко развернулся и двинулся к сараю. Что ж, Макар готов был к такому повороту событий. В одной руке он держал пистолет, а в другой старую перьевую подушку.

Он дождался, когда бандит зайдет в сарай, и только тогда выстрелил через подушку. Перьевой наполнитель изменил траекторию полета пули, поэтому Макар слегка промазал – метил в лоб, а попал в глаз. Костян тоже успел выстрелить, но пуля прошла у Макара над головой.

Падая, бандит зацепил рукой стоящие у стены лыжи, те, в свою очередь, зацепились за старую кастрюлю, которая рухнула на стеклянные банки. Выстрелы не наделали столько шуму, сколько это неудачное падение.

На шум выбежал Джон и быстрым шагом двинулся к сараю, но Макар уже успел забрать у покойника готовый к бою пистолет с глушителем. На этот раз он поразил цель более точным выстрелом. Трудно было не попасть в лоб, стреляя почти в упор. Хотя Макар мог сделать это и с пятидесяти метров. В условиях городского боя солдат должен владеть всеми видами оружия, поэтому из пистолета стрелять его учили на совесть.

А пистолет ему достался непростой. Это был «ПБ» – пистолет бесшумный, на базе «ПМ». Такими стволами пользуются спецы из государственной безопасности, поэтому так просто их не достать. Впрочем, и обычный «ТТ» в обход закона не купишь.

Нет больше Костяна и Джона, а ведь Макар популярно объяснил, что не стоит с ним связываться. Не поняли. Что ж, сами во всем виноваты… Да и как он мог сожалеть о гибели людей, которые вломились к нему в дом, чтобы убить его мать и отца?

У Джона тоже был «ПБ», но его Макар в ход пускать не торопился. Скрутив переднюю часть глушителя, он сунул пистолет за пояс и стал ждать, когда появится Толян, но тот не торопился выходить из дома. Что ж, не всегда гора идет к Магомеду, случается и наоборот.

Толян лежал в горнице на диване. В темноте. Все правильно, не надо привлекать внимание с улицы.

– Джон, ты? – беспечно спросил он.

– Я, – кивнул Макар, вплотную приблизился к нему и приставил ствол к голове. Даже в темноте было видно, как у парня от страха вспучились глаза.

– Толик, ну почему ты такой тупой?

– Э-э… А где Джон? – жалко пролепетал бандит.

– Ты еще тупей, чем я думал.

– Ты что, его убил? А Костяна?

– И тебя убью.

– Не надо!

– А разве я не говорил, что в следующий раз в плен тебя не возьму?

– Нет.

– А сам ты этого не понял?..

– Не убивай!

В это время зашелестела стоящая на столе рация. И тут же послышался голос:

– Джон, как дела?

Макар ударил Толяна кулаком по лбу и стволом пистолета показал на радиостанцию. После чего снова наставил на него ствол.

Желание жить – самый лучший стимул для сотрудничества с врагом. Не для всех так, но для Толяна – точно. Он нажал на кнопку гарнитуры и ответил, что Джон вышел до ветру. И, главное, сказал, что у них все в порядке. Невидимый собеседник удовлетворенно заглох.

– Кто это был? – спросил Макар.

– Назар.

– Я понял, что Назар. Кто он такой?

– Ну, бригадир наш. Он у нас второй после Чубука.

– Где он сейчас?

– У Чубука дома.

– Охраняет?

– Ну да.

– И много с ним людей?

– Четверо.

– А остальные?

– Какие остальные? – не понял Толян.

– Сколько у вас обрезов в банде?

– Обрезов?

– Людей сколько?

– А-а… Да все. Мы втроем, с Назаром четверо, ну, еще водила у Чубука…

– И все?

– Ну, есть еще пацаны. Но это так, чисто для разборок, если вдруг кто наедет. Мы их в свои дела особо не посвящаем…

– А тебя, значит, посвящают?

– Я с Чубуком с самого начала, – не без гордости сказал Толян.

– До конца с ним будешь?

– Э-э, в смысле…

– Вместе с ним умрешь? Или тебя прямо сейчас, здесь грохнуть?

– Э-э… Не надо…

– Сейчас не надо?

– Вообще не надо!

– Чубук вернулся?

– Ну да, приехал… За тобой послал…

– А Кристина где?

– В Питере осталась.

– Где конкретно?

– Не знаю… Гарик сказал, что Чубук ее продал.

– Продал?! – ошалел от возмущения Макар. – Как это продал?

– Ну, может, в бордель куда-то… Ну, она же изменила боссу, за такое наказывают. Чубук мог бы ее в асфальт закатать, а он всего лишь продал ее…

– Жить хочешь?

– Ну да! – отчаянно кивнул парень.

– Сейчас к Чубуку поедем!

– Зачем?

– Поговорить с ним хочу…

– Тебя там влет замочат!

– Побудь пока здесь…

Макар вырубил Толяна точным ударом по шейным позвонкам, снова, второй уже раз за сутки, связал его. И черный «БМВ» опять взял во временное пользование. Выключил свет во дворе, загнал машину во двор, надел отцовский технический халат, открыл багажник, простелил его пленкой для парников, загрузил туда трупы. Туда же бросил старую самодельную штангу и пару двухпудовых гирь. Позаботился он и о веревке. И еще не забыл про сумку с вещами, которую держал в сарае на случай срочной эвакуации.

Толяна он усадил в салон. Вернее, уложил на заднее сиденье.

Время на часах – половина второго. Вроде бы и поздняя ночь, но все-таки лучше дождаться предрассветного часа. В это время человеку со сном бороться труднее всего. Именно в этот час бдительность часовых самая низкая, и именно этим пользовались «духи», нападая на блокпосты…

Толян очнулся, когда машина остановилась на дамбе, запруживающей мелкую речушку в трех километрах от города. Вода здесь паршивая, грязная, вонючая, а потому негодная для купания. Зато для покойников – самое то.

Макар снова вырубил парня и занялся трупами. Одно тело утяжелил штангой, другое – гирями. Сбросил их прямо с дамбы, внутренний скос которой чуть ли не вертикально уходил в воду, и даже сделал ручкой, прощаясь с утопленниками.

Не так уж и много времени ушло на это. Еще остался задел до утра, чтобы нанести