Я встаю, подхожу к окну. За ним — желтеющие листья и кусок синего неба над домами.
— Одно радует, что мы куда-нибудь съездим на Новый год, — продолжает Настя. — Туда, где всегда тепло. Мама предлагает Таиланд, а папа хочет на острова…
* * *За окном кухни синеют сумерки. Светится зеленым заправка «Бритиш Петролеум».
Я кладу на стул блокнот с текстами, включаю электрочайник. Последняя моя песня — про ментов. Она так и называется «Я убиваю мента». Слегка примитивно, но это — фигня, главное, что в песне есть «мессидж». Не петь же про девок или бухло.
В комнате звонит телефон. Дверь открывается, мама выносит мне трубку.
Я говорю:
— Алло.
— Алло. Здрасьте. Я насчет объявления в Нете — насчет сбора состава. У нас тут уже есть состав, но нам как бы нужен лидер…
Чуваку, судя по голосу, лет пятнадцать, а может, и меньше. Я спрашиваю:
— А играете вы давно?
— С той осени. Но так, не особо серьезно… Репетировали на базах весной. Пять или шесть репетиций. Тема такая — нам нужен лидер. В принципе, я могу написать песню, сыграть свою партию на басу, остальные разучат свои, но… Но все это как бы не то, нужен кто-то, кто бы внес креатив. Я понятно выразился, да?
— А что за музыку вы играете? Или хотите играть?
— Да мы еще точно не определились. Вкусы у нас у всех разные. Кого-то плющит от арт-рока, кого-то от серфа…
— А я в объявлении вроде писал, что хочу играть панк…
— Ну и панк у нас тоже присутствует, так что есть, так сказать, общие точки…
— В общем, спасибо, но я под себя собираю состав, под конкретный материал… Вряд ли подойду вам в роли лидера…
— Ну, извините.
Электрочайник закипает, отключается. Я бросаю в чашку пакет «Липтона», наливаю кипятку. Звонит трубка. Я жму на «ответ».
— Алле. Я насчет объявления. Вам басист еще нужен?
— Да, пока еще нужен.
— А что за музыка? В смысле, по стилю?
— По стилю — панк-рок.
— А может она продаваться?
— Кто — она?
— Ну, такая вот музыка.
— Вряд ли. Это — проект некоммерческий.
— Ну, тогда извините. Деньги на улице не валяются.
— И из задницы тоже не сыплются…
— Чего-чего?
— Это песня такая была. У группы «Ноль». «Если б из задницы сыпались деньги, я бы ездил на такси без штанов…»
— Не, я такое не слушаю. Я больше старый рок, классику жанра. Ладно, бай-бай.
* * *Поезд метро тормозит. За окнами — сумрачные своды станции. Двери открываются. Две тетки втаскивают тележку с привязанными к ней баулами.
В кармане звонит мобильник. Я достаю его, жму на «ответ».
— Алло.
— Привет, это Клык. Ты сейчас где?
— На Павелецкой, еду домой.
— Может, забьемся — выпьем по пиву, пообщаемся?
— Как-то неохота сегодня…
— Ладно, не гони… Что ты как не знаю кто?
— Хорошо, где?
— Хотя бы у моего подъезда. На лавочке. Погода, вроде, нормальная…
— Во сколько?
— А ты когда подъезжаешь?
— Через полчаса.
— И нормально. Я, по ходу, пиво возьму — насчет этого будь спок.
Клык сидит на лавке у подъезда. У его ног, на заплеванном асфальте, стоят четыре бутылки «Балтики-тройки». Одну он уже почти выпил.
Мы жмем руки. У Клыка под глазами — желтеющие синяки.
— Ну, че у тебя происходит? — спрашивает Клык. Он открывает зажигалкой вторую бутылку.
— Так, ничего такого. А с кем это ты воевал? После матча, с гостевыми фанатами?
— Не, после матчей трабла давно уже не было. Это я со своей. Пиздимся постоянно. Сначала я ей по щщам настучал, потом она мне…
— Кулаками?
— Она — да, а я ладошками. Если б я ей кулаками — ей бы уже сипец был.
— А из-за чего?
— Просто так. Не помню уже. Ладно, давай, приступай.
Клык дает мне бутылку. Мы чокаемся, я отпиваю.
— Группу собрал?
— Почти что. Завтра стрелка в метро — и идем потом репетировать.
— А сам ты играть научился?
— Более или менее. Для панка сойдет.
— Ладно, приду на концерт, когда будет — надо послушать, что ты ваяешь.
Из подъезда выходит мужик — лет тридцать, в сером костюме. Клык поднимается, они жмут руки.
— Ну что, классно мы сделали «Рубин»?
— Еще бы. «Спартак» — чемпион! «Паровозы» и «кони» сосут!
— Это правильно!
Мужик достает из кармана ключи, подходит к большому серебристому «мерседесу», садится. «Мерседес» отъезжает.
Я спрашиваю у Клыка:
— Кто такой?
— Симченко. Раньше здесь жил. Теперь мамашу навещает. Тоже фанатовец «Спартака» — может, лет двадцать уже. На выезды ездит. Только за границу, конечно.
— А ты еще ездишь?
— За границу? Ты че, охуел? Когда это я ездил за границу?
— Нет, вообще…
— Очень редко. Только в Раму и в Питер. Неинтересно сейчас, мало экшена, трабл редко бывает. Если пара кентов в щщи получат, разве это трабл?
— А помнишь, как я с тобой в Питер поехал классе в десятом?
— Помню, ясный пень, помню. Я тогда еще был пацан. Это сейчас уже типа олдовый, а тогда…
У подъезда тормозит «мицубиси», выпрыгивает девушка в белых штанах. «Мицубиси» срывается с места. Девушка глядит на Клыка. Он улыбается.
— Ах, что за люди — и без охраны…
Я узнаю ее — училась когда-то в «б»-классе. Давно уже ее не видел. Даже не помню, как зовут.
Она целует Клыка в щеку. Клык говорит:
— Хоть бы когда-нибудь позвонила…
— Позвоню обязательно, времени нет совершенно. Учеба, работа…
Она набирает код домофона, дверь пищит, открывается.
Клык спрашивает:
— Ты ее помнишь?
— Помню. А где она учится?
— Возьми и спроси. Мне по барабану.
* * *Двери лифта раздвигаются. Я выхожу, спускаюсь к почтовым ящикам, заглядываю в наш. Там только всякий «спам» — рекламные газеты и листовки. Я вытаскиваю их, швыряю в картонную коробку под ящиками. Ее ставит баба Люда с десятого этажа. Она сдает этот мусор за деньги.
Жму на кнопку, открываю железную дверь, выхожу из подъезда. На раскладном стуле сидит тетка с первого этажа — как зовут ее, я не помню. У нее длинные седые волосы и усики над верхней губой. Она курит и читает «МК». Я здороваюсь с ней. Она не отвечает.
У второго подъезда старуха роется в урне, достает жестянку от пива, бросает на землю, давит ногой и кладет в пакет. Интересно, ей правда не хватает пенсии, или она содержит детей и внуков? Или просто копит деньги? Я плохо врубаюсь в психологию стариков. Мне они кажутся странными, застывшими в своем времени, когда все было в дефиците, ничего нельзя было найти в магазинах. Года два назад на каком-то канале был сюжет про старуху, которая приносила домой всякий хлам — несколько лет, пока соседи не пожаловались на вонь. Старуху отправили в дурдом, а из ее «однушки» вывезли пять тонн мусора — пришлось подгонять экскаватор.
А еще меня поражает, какие они все злые — пенсионеры. Однажды в «Сбербанке» два старика подрались за место в очереди.