Бобер перевернул подушки, пощупал рукой простыню. И вот эта большая, волосатая, с родимыми пятнами рука неумолимо углубилась в проем у подлокотника. Подвигалась туда-сюда и замерла. На скуластом лице Бобра на мгновение застыло выражение счастливого грибника. В следующую секунду пистолет был извлечен на свет.
— Ага, нашлась игрушка, — натурально потирая руки, обрадовался Саныч.
Бобер бережно, точно у него в руках очутился золотой слиток, передал пистолет Санычу. Тот, предварительно извлекши носовой платок, завернул «игрушку».
— Господин Муконин, — торжественно сказал он, вставая, — это ваше оружие?
— Нет, не мое, — посмотрел ему в глаза Костя.
— Тогда как вы объясните его присутствие в вашей квартире?
— Послушайте, вы не имеете права! — вдруг возникла Маша. — У вас даже нет понятых.
Костя крепко взял ее за руку, но она добавила:
— Это пистолет ублюдков, которые напали на нас вечером.
— Вот как? — театрально удивился усатый.
«Впрочем, что тут скрывать, — сказал себе Костя. — В любом случае, надо говорить правду».
— Да, на нас напали грабители, когда мы шли домой накануне. Этот пистолет я отобрал у них.
— Очень интересно. У вас есть их приметы?
— У меня есть отпечатки пальцев на сумочке, — снова вклинилась Маша.
Костя чуть сильнее сжал ее руку.
— Я смогу их описать, — тихо сказал он.
— Ладно, разберемся в конторе, — вздохнул Саныч. — Гоген, ты там не сдох? Отбой уже… Господин Муконин, вы задерживаетесь по подозрению в покушении на министра Комова. До выяснения всех обстоятельств. Собирайтесь.
— Хорошо. Только попрошу вас выйти, — спокойно сказал Костя, выпустив Машину руку.
— Мы подождем в прихожей, — согласился усатый.
Они вышли.
— Послушай, как же так? Скажи ты им, ты же не виноват! — Ясные теперь глаза Маши так смотрели на него, что ему стало не по себе.
— Успокойся, все будет хорошо. Я разберусь с этим и вернусь, не успеешь и моргнуть, а ты пока хозяйничай тут. Если что, еда в холодильнике.
Он затушил сигарету в пепельнице. Затем быстро оделся. Остановился посреди комнаты. Маша рассеянно молчала. Он подмигнул ей, мол, все будет о’кей. И вышел.
* * *Повезли на раздолбанной «ВАЗовской» «пятнашке». Саныч сел с водителем, Бобер и Гоген — на заднем, приперев с боков Муконина. От них запахло потом, в машине кочегарила печка. Водила, как киборг, вяло покручивал лысеющую голову на бычьей шее, заглядывая в зеркала.
Хмурый Ебург, как издавна называли город в народе, беспардонно выбрасывая из сердца катерину, — хмурый Ебург вяло просыпался. Над мегаполисом курился серый смог. Тусклый желток солнца прятался где-то сбоку. Недостроенные высотки с мрачной чернотой окон нелепо красовались рекламными баннерами на цоколях. Рота солдат в бушлатах защитного цвета, с «калашниками» наперевес, угрюмо маршировала по трамвайным путям. Боязливо озираясь, безликие прохожие спешили по своим делам. Тут и там бросались в глаза вывески с большими красными буквами.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ УНР — УРАЛЬСКАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА! ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В ДОБРОВОЛЬЦЫ НАРОДНОЙ ДРУЖИНЫ?! БАНК УРАЛСАМОЦВЕТ — ПОДДЕРЖКА В ТРУДНОЕ ВРЕМЯМашина резво неслась по скользкой дороге, то поднимаясь по наклонной, то полого съезжая вниз, юрко перескакивала на соседние полосы и обгоняла своих «вазовских» собратьев и старые тонированные иномарки. Не справилась только с новой «Тойотой» на водородном топливе, серебрящейся своим «металликом». Там, наверно, мажор какой-то ехал.
Комитетская троица хранила зловещее молчание. Когда выбрались на проспект Ленина, перед ними замаячила единственная в городе трехмерная реклама, выросшая как раз во время Русской Хиросимы. Яркая блондинка в белом халате, с соломенной метелкой, свешивающейся на плечо, стояла посреди проспекта. В руках она держала поднос с тушкой цыпленка, то приподнимала его, словно протягивая встречным и при этом белозубо улыбаясь, то опускала. Ее движения, мимика лица казались неестественными, как в старинном немом кино. Но, тем не менее, она была объемная, почти настоящая. Над ней бежали трехмерные буквы:
ГИПЕРМАРКЕТ «ЧУРАЕВСКИЙ» ТРАНСГЕННЫЙ ЦЫПЛЕНОК ВСЕГО ЗА СТО БОН!Их «пятнашка» поравнялась с девицей, вблизи будто прошитой каплями дождя, и равнодушно пронеслась мимо. Вскоре выехали на улицу Луначарского. Она оказалась менее оживленной. Костя предположил, что везут в старое здание, переоборудованное под КБ.
Так оно и вышло. Свернули, правда, не совсем там, в конце здания, и заехали за угол. Припарковались на заднем дворе. Костю провели через черный ход. Обыскали, забрали все, кроме смартфона. По каким-то сумеречным коридорам прошествовали к черной железной двери. За ней оказался кабинет. Старый стол, допотопный графин с водой, металлический шкаф, удручающая решетка на окне, три стула.
— Муконин, с вами будет работать следователь. Ждите здесь. — Чуть ли не силой Саныч посадил Костю на стул в углу стола, и все трое растворились, а в дверях провернулся ключ.
Костя огляделся. Скучные стены с коричневыми обоями, зрительно уменьшающими пределы комнаты. На потолке висела примитивная лепестковая люстра. За окном скучал белоснежный двор, оглашаемый лишь отрывистым собачьим лаем. К прутьям решетки тянула сухие костлявые щупальца молодая осина. В отдалении, рядом с зеленой металлической стойкой в виде широкой буквы «П», зачем-то стояла бабка в клетчатом пальто, растопырив ноги, и неотрывно смотрела на противоположный серый дом. Костя отвернулся от окна. Мысли беспорядочно закружились.
Что, черт возьми, происходит?! Меня подставили? Неужели рыбка клюнула? Миротворцы из Самары наняли продажных комитетчиков, и те вышли на меня? Устроили немыслимую махинацию с пистолетом? Значит, это они сами грохнули министра?…Комов, министр энергетического комплекса. Два дня назад сообщили. Обычное убийство: возвращался с работы, выбрался из джипа и не дошел до подъезда, три выстрела, свидетели, как водится, не нашлись. Нет, не убийство. Потом сказали — лежит в реанимации. Покушение связано с деятельностью Чрезвычайного Правительства. Враги новоявленной республики. Кто-то хочет подорвать паритет с китайцами изнутри. Сломать неумолимый рост тарифов на сибирскую нефть, задушить уральско-китайские отношения. Прозападный след, скорее всего, миротворцев из Самары. И здесь Костю явно хотят сделать козлом отпущения и, таким образом, прибрать к рукам. Убить двух зайцев? Что ж, посмотрим, посмотрим, как поведет себя следователь. Надо же, сколько оборотней вокруг! Вот, блин! Необходимо срочно связаться с Ганей.
Костя достал смартфон и вслух чертыхнулся. На дисплейчике бежали строчки: «Только экстренные вызовы». Ну конечно, все здание напичкано блокираторами.
Тут дверь заскрипела. В кабинет вошел человек в серых джинсах и синем свитере. Худощавый, так что свитер висел на нем, непропорциональное овальное лицо с вытянутыми скулами, с едва заметными оспинками на щеках, нагловатые глазки потихоньку бегали — Муконину он не понравился с первого же взгляда. В руках у следователя был ноутбук. Хитро улыбнувшись, он сел за стол и разложил компьютер. Приготовился печатать.
— Меня зовут Николай Альбертович, — вкрадчивым юношеским голосом произнес он. — Я следователь по особо важным делам.
— Очень рад за вас, — съязвил Костя.
Николай Альбертович, которому было лет двадцать семь с виду,