Вчера я видел тебя во сне – будто я играл на рояли, а ты переворачивала мне ноты…

Ни один из крупных писателей XX века не прожил столько лет в одном браке, сколько прожил Владимир Набоков, и немного найдется фотографий, столь наглядно запечатлевших многолетнюю семейную идиллию, как запечатлела ее фотография, сделанная в 1968 году Филиппом Халсманом: на ней Вера Евсеевна прислонилась к мужу, обнимающему ее правой рукой, и смотрит ему в глаза с неизменным обожанием.

Первое посвященное Вере стихотворение Набоков написал в 1923 году, всего через несколько часов после их знакомства, а в 1976-м, спустя более чем полвека совместной жизни, он посвятил ей свою последнюю книгу, изданную при жизни. В заключительной главе первого посвященного жене произведения – автобиографии, опубликованной в 1951 году, – автор обращается к неназванному собеседнику: «Годы гаснут, мой друг, и, когда удалятся совсем, никто не будет знать, что знаем ты да я»[1]. Эти чувства он предвосхитил в письме, написанном почти через год после начала их отношений: «…мы с тобой совсем особенные; таких чудес, какие знаем мы, никто не знает, и никто так не любит, как мы»[2].

Впоследствии Набоков называл свой брак «безоблачным»[3]. Почти так же он охарактеризовал его в письме к Ирине Гуаданини[4], с которой у него случился пылкий роман. Год этой связи стал самым мрачным и болезненным в жизни Набоковых, но он был исключением, чему свидетельствуют письма. Впрочем, хотя в их ранних посланиях по большей части сияет или проблескивает солнце молодой любви, и эту переписку омрачают заботы: болезни Веры Евсеевны и Елены Ивановны Набоковой, постоянная нехватка денег, нелюбовь к Германии, изматывающие поиски убежища для семьи во Франции, Англии или Америке после прихода к власти Гитлера, поставившего под вопрос само существование русской эмигрантской общины, в которой Набоков, хотя и влачивший полуголодное существование, уже стал знаменитостью.

Вера Слоним сначала познакомилась с Владимиром Сириным – этот псевдоним он взял в январе 1921 года, чтобы его не путали с отцом, тоже Владимиром Набоковым. Набоков-стар-ший был основателем и главным редактором русской эмигрантской газеты «Руль» в Берлине – городе, который в 1920 году стал центром притяжения для русских эмигрантов, покинувших родину после революции. Публиковаться Набоков-младший начал еще в 1916 году в Петрограде, за два года до окончания школы, а к 1920-му, второму году жизни семьи в эмиграции, его стихи уже были признаны писателями старшего поколения, такими как Тэффи и Саша Черный.

В «Письмах к Вере» Владимир Владимирович и Вера Евсеевна часто раскрываются с еще незнакомой нам стороны. Их образы оказываются более привычными нам в 1950 году, ровно в середине истории их любви, когда Набоков впервые посвящает свою книгу жене[5]. В 1958 году в США выходит «Лолита», а в последующие годы там появляется множество переводов его старых, написанных на русском произведений, равно как и новых сочинений на английском – романов, стихов, киносценариев, научных статей и интервью, – и они тоже посвящены «Вере». На гребне новообретенной славы писателя и его жену фотографируют вдвоем для бесконечных интервью, причем истории о том, как Вера Евсеевна редактировала и перепечатывала тексты мужа, водила машину, преподавала, вела его переписку и деловые переговоры, становятся частью набоковской легенды. При этом за вторую половину их совместной жизни, с 1950 по 1977 год, написано всего 5 % опубликованных здесь писем. Остальные 95 % относятся ко времени намного более сложному, чем последний период, осененный мировой славой.

Евсей Лазаревич Слоним, его жена Слава Борисовна и их дочери Елена, Вера и Софья бежали из революционного Петрограда. В начале 1921 года, после долгих мытарств в Восточной Европе, они обосновались в Берлине. Как говорила мне Вера Евсеевна, она «прекрасно отдавала себе отчет» в том, насколько Набоков талантлив, еще до знакомства с ним, «хотя и жила в нелитературных кругах, среди бывших офицеров»[6]. (Несколько странный выбор компании для молодой еврейки из России, учитывая, что в Белой армии процветал антисемитизм. Однако еще во время бегства из России сестры Слоним сумели своим мужеством покорить враждебно настроенного по отношению к ним белоармейца, обретя в нем защитника; еще она утверждала, что в Берлине было много порядочных белых офицеров.) Самые первые стихи Набокова, которые она вырезала из газет и журналов[7], относятся к ноябрю-декабрю 1921 года: ей тогда было девятнадцать лет, а ему – двадцать один. Через год молодой Сирин, уже часто публикующийся в эмигрантских журналах и антологиях как поэт, автор рассказов, эссеист, рецензент и переводчик, поразит книжный мир берлинской эмиграции своей работоспособностью[8]: ноябрь 1922-го