Вот примерно такие планы и были. Нужно только кое-что уточнить у сопровождающей. Мы как раз вышли на остановке и направились к большому двухэтажному зданию с большой вывеской «Автовокзал». Перед ним была стоянка автобусов, занята она была не вся, их с десяток стояло. Хм, ЗИЛ. Не знал, что этот завод кроме грузовиков ещё и автобусы выпускает. Хотя на маршрутах в Москве как раз такие автобусы и ходили, я просто внимания на эмблему не обращал. Вот рядом стоял другой автобус. Уже ЛИАЗ. Новенький на вид, жёлтого цвета. Всего было девять таких ЛИАЗов.
По привычке крутя головой, я заспешил за воспитательницей, та быстро шла к кассам.
– Нина Андреевна, разрешите вопрос? – Я всегда с воспитательницей говорил предельно вежливо, что ей нравилось.
– Спрашивай, – замедлив шаг, величаво кивнула она.
– Я бы хотел поступить в музыкальную школу, получить музыкальное образование. Это реально сделать в нашем детдоме?
– Не совсем поняла, при чём здесь реальность, но радует, что ты детдом уже считаешь своим. У нас есть уроки музыки, но рядом на соседней улице имеется и школа. Мы можем тебя записать туда, это достаточно просто.
– Я бы хотел, чтобы записали. Это поможет мне получить музыкальное образование. Я хочу писать слова и музыку для песен, а чтобы это делать, нужно хоть какое-то образование.
– А ты, я смотрю, уверенно смотришь в будущее, – улыбнулась Нина Андреевна, даже остановившись от неожиданности.
– А что делать, папы нет, мамы нет, кто-то должен заботиться обо мне. Кто, если не я? Тем более опыт в написании стихов и мелодии, чтобы создать из них песню, хорошую песню, у меня есть.
– Хочешь сказать, у тебя есть готовая песня, которую ты сам написал? – вытаращилась она на меня.
– Могу исполнить.
– Сейчас билеты возьмём, и пока ожидаем автобус, покажешь, что умеешь, мне самой интересно.
– Без проблем.
Показав какие-то документы, воспитательница получила билеты, причём я не заметил, чтобы она их оплачивала. Повернувшись ко мне, она сказала:
– Отправление через тридцать минут, идём в зал ожидания, там продемонстрируешь своё творение.
Мы прошли в здание вокзала, надо сказать не пустое, где я неторопливо снял чехол, немного поиграл, проверяя звучание. За это время рядом стал собираться народ, и я, ударив по струнам, спел весёленькую детскую песенку:
В каждом маленьком ребёнке,И мальчишке, и девчонке,Есть по двести грамм взрывчаткиИли даже полкило!Должен он бежать и прыгать,Всё хватать, ногами дрыгать,А иначе он взорвётся, трах-бабах!И нет его!Каждый новенький ребёнокВылезает из пелёнокИ теряется повсюдуИ находится везде!Он всегда куда-то мчится,Он ужасно огорчится,Если что-нибудь на светеВдруг случится без него![1]Играя, я смотрел на маленькую девочку лет трёх, которая действительно была очень суетливой. Многие, это замечая, улыбались, потому что песня была в тему. Девчушка же, засмущавшись, спряталась в складках материнского платья под смех зрителей. Закончив играть, я покосился на задумчивую воспитательницу и взял чехол, собираясь убрать гитару, но она вдруг спросила:
– Это единственная песня, которую ты написал, или ещё есть?
Слушатели, которые стояли рядом и не спешили расходиться, насторожились: оп-па, мало того что тут поёт молодой певец, так ещё и сам пишет. Интере-е-есно.
– Есть хулиганская. Тоже детская, и ещё одна более взрослая.
– Давай хулиганскую.
– Без проблем.
Сделав гитарный перебор, слушая звучание, я начал наигрывать, весело улыбаясь, и запел:
А я маленькая мерзость, а я маленькая гнусь!Я поганками наелась и на пакости стремлюсь,Я людей пугаю ночью, обожаю крик и брань,А я маленькая сволочь, а я маленькая дрянь…У меня четыре зуба – восемь шей.У меня большие губы – до ушей.Я диету соблюдаю много лет,Тараканов поедаю на обед…[2]Когда я закончил, слушатели стали рукоплескать, молодёжь непривычная, бодрая и весёлая песенка привела в восторг, но более взрослые слушатели восприняли её спокойно. Вот воспитательница, надо сказать, всё же дослушав песню до конца, быстро сказала с некоторой угрозой в голосе:
– Только попробуй её в пионерлагере исполнить.
– Я постараюсь, – улыбнулся я так, что можно было понять: ещё как спою!
– Давай третью, она, надеюсь, более спокойная?
– Конечно. Мечты и желания семнадцатилетнего мальчишки.
Мудрые книжкиБрошены в стол, джинсы – под мышку,Встал и пошёл.В школу сегодня – явно не в кайф,Значит, зажигаем драйв!Славный денёчек, птички поют,Сяду в тенёчке, пива попью.Пачка «Пегаса» вроде цела,Значит, мамка не нашла.Ветер в голове, а я влюбленныйВо всех девчонок своего двора,В мире столько мест, где я ещё ни разу не был.Ветер в голове, портвейн креплёныйИ песни под гитару до утра,А над головой распахнутое настежь небо…[3]В этот раз как народу, так и аплодисментов было больше. Песня немного была мной переделана, сейчас не то время петь про Совков или Каплан, но даже с монтажом она прошла на ура. Встав, я раскланялся и громко сказал:
– Исполнял автор слов и музыки воспитанник детдома Максим Ларин.
Я как тот хомяк, моё – значит моё. А маэстро, которые создали эти шедевры, ещё напишут. Никакими душевными терзаниями за воровство песен я не страдал. Глупость какая. Кто успел, того и тапки. Они своё в моём будущем получили.
– Время. У нас автобус, – напомнил я задумчивой воспитательнице.
– Последняя песня для тебя слишком взрослая. Это точно ты её написал?
– Да, надо будет авторство оформить. Вы поможете мне с этим?
– Поможем. Думаю, директор обрадуется. У нас одна девочка, она уже повзрослела и покинула детдом, тоже песню написала, но спела её другая певица, даже по радио выпускали и на пластинках. Если ещё и твои песни знаменитыми станут, это хорошо для детдома.
– Конечно, – согласился я. – Если надо, я ещё песни напишу. Даже политически правильные.
– А вот это ты молодец.
Убирая гитару в чехол, я кивал и улыбался подходившим слушателям, пожал пару рук, после чего, повесив гитару на плечо, у меня там длинный ремень был, и поблагодарив слушателей за их поддержку, заспешил за воспитательницей, действительно автобус уходил через десять минут, нужно поторопиться. К моему удивлению, кондуктора, который проверял у нас билеты, прежде чем пропустить в салон автобуса, и водителя я узнал – они стояли среди слушателей во время моего выступления. Водитель даже воскликнул:
– О, молодое дарование, с нами, значит, едешь?!
– Я еду с сопровождающим, а она уже с вами, – уточнил я.
Жизнерадостно заржав, тот подтолкнул меня в салон. Я сел рядом с Ниной Андреевной, которая пребывала в тяжких раздумьях, и, положив гитару на колени, грифом на плечо, спросил у неё:
– Нам долго ехать?
– Почти пять часов, Максим.
– Ого, это в какие же дали мы едем?
– Ржев, знаешь такой город?
– Ого, до него же километров двести пятьдесят?!
– Столько примерно и есть. Пионерлагерь находится именно там.
– А что, поближе ничего не было?
– Сейчас я понимаю, что нужно было оформлять тебя куда-нибудь поближе. Но свободное место было только там, вот и приняла