Я открыл фонарь, и выбрался на крыло, не обращая внимания, на работающий мотор и то что винт активно крутится, наблюдая за подбегающим лётчиком. М-да, сверху он выглядел меньше. Тяжело будет, кабина у «Яка» не резиновая, тот был здоровый такой парень на вид лет тридцати, видать старослужащий. Судя по кубарям, старлей. Видя, как тот подбегает, я только улыбнулся. Одет он был в форму, лётные костюмы мало кто носил, вот и тот в командирской был, ремень с кобурой, шлемофон, больше у него ничего не было, даже планшетки и карты. Грудь пустая от наград. Это да, в вылеты награды не брали, оставляли в личных вещах или в штабе под проспись. Я исключение из правил, отказался это делать, о чём подписал акт, чтобы снять ответственность со штабных командиров. Так что тот наблюдал весёлого такого лыбящегосямайора со всем иконостасом на груди. Включая золотую звёздочку. Вот я и наблюдал как у того лицо вытягивается. Узнал.
– Товарищ майор!.. – пытаясь перекричать рёв мотора, хотел тот представится, кинув кисть руки к виску, нашёл время, но ямахнул рукой, крича в ответ:
– Некогда, впути познакомимся. Лезьв кабину. А як тебе на колени, иначе непоместимся.
– А где парашют? – сразуотметил тот отсутствие этого нужного для каждого лётчика девайса.
Тут я заметил, что мои парни забеспокоились в стороне, и поочереди началипикировать куда-тоу посадки. Ага, вижу, сканер показывает, что к нам патрульдвигался. Хм, а неплохо те его атаковали, один мотоцикл лежит вверх колёсами, бронетранспортёр горит, несколько уцелевших немцев изпатруляразбегаются, залегая по разным укрытиям. Я же поторопил старлея.
– Время, время, давай в кабину.
Тот с трудом втиснулся кабину, всёже медведь какой, и я быстрозапрыгнулследом, хм, а на ногах сидеть мягче чем на жёстком сиденье без парашюта, чтои служит подушкой, и закрыв фонарь, пришлосьголову нагнуть, упиралсявнего макушкой, и вести машину на взлёт. Взлетели. Всё было жутко неудобно и тесно, однако поднялись на двести метров и набираяскорость устремились к передовой. Ушли. К счастьюсмогли, благополучно пролетели линию фронта. И тут уже наши, так что летели спокойно, не забывая сканером отслеживать всё вокруг. Пока летели общались. Крича, вполне возможно слышать друг друга. Тот оказался из штурмового полка, тожев корпусе Егорьева служил, на одноместном «Ил-2» летал. Сбили. Один из всего звена что в живых остался, а от эскадрильивидел, как две машины улетали обратно. Работали по немецкому аэродрому, а там зениток…да дежурная пара истребителей. Чудом что те двое ушли. Приказ начальства, вот так и выполнили. Я про этот случай слышал. По сути та эскадрилья смертники, но направили её на аэродром для отвлечениявнимания, а не чтобы угробить. Всёже Егорьев, командир умеющий воевать. В общем, одна эскадрилья, работая по аэродрому, дело своё сделала, отвлекла немцев, остальные по железнодорожному мосту работали, тут жёсткий приказ комфронта, уничтожить, и разнесли его. Штурмовики по зенитным средствам работали, раз уж истребители исключены были, а бомбардировщики, целый полк, мост «сотками» и «пятисотками» отработали. Две фермы в водурухнули. Только это всёбыло четыре дня назад, ещё до меня. Это сколько же он идёт?
Спросил, итот подтвердил, четыре дня итопает. Подбили его, тянул как мог, километров на пятнадцать от аэродрома улетел, ну и на посадку пошёл. Не удачно, болотцеоказалось. То-то тот такой чумазый. И это он ещё впути отмылся, постирался в речушки. Ну и повезлов пути, еды добыл, одна сердобольнаябабушка накормила и с собой дала, это произошло на окраиневстречнойдеревушки. Ночью постучался и вот. Рисковый парень, реально ему повезло, не сдали. Правда, больше суток во рту ни кроши, так что прилетим и сразу на обед, пустьпокормят. А то вон какой здоровый, наверняка полуторную норму получает. Сам я среднего роста, но по сравнению с ним кажусь малышом. Это его объяснение, я же описал всё так. Утром делали вылет, заметил его, сообщил начальству, но ночью за ним вылететь не разрешили, поэтому и рискнул, именно из-за этого парашют и не брал, чтобы места побольше было. Заодно описал как я тут оказался, в корпусе у Егорьева. Ну и как прошли вылеты сегодня. Оба. С каким результатом. Впечатлил.
А вот и наш аэродром. Ну наконец-то. Я убедился, что немцы не подкрадываются, их тут на двенадцать километров вокруг вообще не было, и сходу пошёл на посадку, а за мной и ведомые. Что мне не понравилось, приезжие гэбэшники явно договорились с генералом, у капонира стоял комитет по встрече. Значит придётся бить и уходить. Не с цветами ждут. Отделениекомендантскоговзвода имелось. Арестовывать будут. А Егорьев у капонира хмурый ходит, нервно папиросу курит, наблюдая как мы к стоянке подкатываем. Ишь ты, рассмотрел, что нас двое в кабине, двеголовы, понял что я сделал. Он тоже направился к самолёту. Когда мотор заглох, я выбралсяпервым, за мной летун, с трудом выбирался. У него всё тело затекло. Фамилия у него под стать внешнему виду, Михайлов. На самом деле на медведяпохож. Таквот, встав на крыло, явесело сообщил генералуи лётчикам, их тут десяток подходило, датри механика было, ну и те кто арестовывать должен:
– Товарищ генерал. Вывез я всё-таки того лётчика что в тылу у немцев видел. Своих не бросаю. Старший лейтенант Михайлов из полка штурмовиков.
Спрыгнув с крыла на землю, стал стаскивать перчатки, когда ко мне вышел тот лейтенант что два часа назад арестовать пытался. Поигрывая пистолетом, держа его дулом в мою сторону, тот с ухмылкой сообщил:
– Ну что, Крайнов, все что положено сделано. Ты арестован.
– Ну попытайся, – усмехнулся я, убирая перчатки за пояс.
Тот вскинул пистолет, направляя егомне вгрудь, и достаточно жёсткимголосом приказал:
– Руки! Поднять руки!
Двое его подручных направились ко мне, у одного верёвочная петля была. Явно вязать руки, но тут произошло неожиданное, даже для этого лейтенанта, но не для меня. Пистолет в его руках дёрнулся, изрыгая огонь, и пуля попала мне в грудь, а я снопом рухнул на землю, подогнув колени. Всё шло как я и спланировал, но тут произошло неожиданное. С рёвом раненого