Предложение было принято на ура, только Гриша засомневался, испугавшись нового слова, которое звучало непривычно и грозно: первач.
– Я! – громогласно закончил Муромец и торжествующе посмотрел на друзей, словно он сам сочинил это выдающееся произведение искусства. – Алешка, а ну-ка полей на змеевик, да побольше, побольше, или воды жалко? Колодец-то во дворе, еще принесем. А ты, Гриша, дыхни в печь, а то чёй-то жар не таковский.
Гриша улегся на пол, вытянул шею и дыхнул. В печке завыло, загудело, столб пламени вылетел из трубы и вознесся к звездному небу, до полусмерти напугав милующихся на скамеечке упырей.
– Молодец, Гриша! – обрадовался Илья, снял толстым пальцем прозрачную капельку с кончика змеевика и, зажмурив глаза, лизнул. Секунды две его лицо выражало настороженную озабоченность и вдруг расцвело счастливой улыбкой.
– Забористая штучка получается! Натуральный надракакаш!
При упоминании о надракакаше Яромир вздрогнул и перевел взгляд на полку. Драгоценный напиток стоял на месте. Правда, его оставалось не так много, как хотелось бы, – полбутылки. Но, ведь чтобы прочистить мозги, достаточно всего одного глоточка…
– Яромирка, ты чего замер? – забеспокоился Илья. – Брюхо, что ль, прихватило?
– Да нет, – покачал головой Яромир, – просто…
– Читай давай, не томи! Душа так и просит…
Яромир крякнул и закатил глаза, изображая поэтическое вдохновение.
– Вот так красавица, – удивился Попович. – Никак миледя?
– Да какая же это миледя? – возразил Илья. – Ты ее видел? А она мне, между прочим, по морде засветила! У нее челюсть – во! И вообще… А насчет волос, врать не буду, на ней шляпка была. Это Яромирка про Зойку-каракатицу прочитал! Страшенная была баба, оттого я ее и полюбил. Через испуг.
Стихотворение было встречено бурными аплодисментами. Яромир раскланялся и перевел дух. Точнее – взгляд. Перевел он его, конечно, в сторону жбана, куда тонкой струйкой текла живительная влага.
Между тем разговор со стихов естественным образом переместился на будущую командировку.
– Отдохнем! – мечтательно закатил глаза Муромец. – Неделя халтуры…
– Культуры, – поправил его Попович.
– Ну дык не один ли хрен? Будем халтурно… культурно развиваться. – Илья гулко хохотнул, довольный своей шуткой. – Ишь чего учудили! Обхождение им подавай. Прежде чем упыря долбануть, надо спросить у него паспорт и ножкой расшаркаться! Тьфу!
– А рыцари округлого стола? – не согласился Попович. – Говорят, деликатные парни. Прежде чем дать в морду, полчаса извиняются.
– Видел я эту братву! – отмахнулся Илья. – Они у меня в голос рыдали, маму звали… а своего Артура так и вообще продали за наличный расчет. Напустить бы на них Блудослава!
– А я – вот он! – послышался за дверью пьяный голос командира стрельцов. – Кто меня звал… эта… пойдем, выйдем!
– Принесла нелегкая, – вздохнул Добрыня. – Что делать будем? Весь первач сейчас выжрет! Может, не пускать?
Илья покачал головой.
– Не пустить неудобно, по всему городу разнесет, что богатыри – жмоты. Вот что, Яромирка, тащи его сюда, дадим глотнуть надракакаша, он очухается и домой пойдет!
Яромир открыл дверь, и Блудослав впал в дом, едва не прошибив лбом половицу.
– Я это, по дороге кому-то морду набил! – признался командир стрельцов, поднимаясь с пола и потирая шишку. Падение его слегка отрезвило.
– Два сквернавца! Липучие, зараза, целоваться лезли. Может, упыри? Ну я их того, взял на прием и ногами отбуцкал, чтобы не наглели.
Тут Блудослав пошевелил ноздрями и уставился на жбан, доверху полный прозрачного самогона.
– Ну что, по рюмочке? – Илья подмигнул Яромиру и потер в предвкушении руки.
– Можно и по две! – оживился Блудослав.
Яромир достал кружку, плеснул надракакаша и протянул стрельцу.
– О! Уже настоечка! – обрадовался Блудослав. – На дубовой коре?
Яромир открыл было рот, чтобы честно сказать, на чем настоен спиритус, но Илья его опередил.
– На лесных клещах! – ляпнул он. – Самых упитанных выбирали, самых жирных! Мы теперь только такую и пьем.
– А я так и понял, что на бруньках! – осклабился Блудослав и отработанным движением выплеснул содержимое себе в глотку. Богатыри замерли в предвкушении.
Блудослав стремительно трезвел. Первым делом исчезла с лица веселая бестолковость, а на ее место вернулась привычная дубовость. Командир стрельцов твердо встал на ноги, застегнул верхнюю пуговицу кафтана, поправил саблю и подозрительно повел носом.
– Та-ак! Значит, нарушаем Кощеев указ? Гоним запрещенное зелье? И кто? Государевы богатыри! Что тогда спрашивать с населения? – Откуда-то из-за пазухи он вынул бумагу. – Будем составлять протокол на изъятие!
Илья опешил:
– Эй, Блудослав, тебя какая муха укусила?
– Муха? – Командир стрельцов уставился на богатыря сверлящим взглядом. – Ага! И это тоже запишем. Оскорбление должностного лица при исполнении! Итак… – Тут он начал что-то сноровисто писать на листе, время от времени поглядывая то на аппарат, но на обалдевших богатырей.
– А может, его – того? – шепотом спросил Яромир.
Попович закатил глаза.
– Думать не смей! Это не на улице, а дома. Мы же не кромешники. На улице – дал по зубам и прошел мимо. А дома – получается нападение на должностное лицо.
Эти объяснения показались Яромиру довольно глупыми, он вздохнул и покосился на круглую голову Блудослава. Голова дрожала и покачивалась в такт письму.
«Тоже мне, писатель, – неприязненно подумал Яромир. – Сволочь натуральная! Я ему надракакаша налил, а он вместо того, чтобы в дурака превратиться, что-то резко поумнел. Может, и мне сделать глоток?»
– Ну вот и готово! – Блудослав кончил писать и подул на бумагу, чтобы чернила быстрее высохли. – Прошу ознакомиться с документом!
Попович взял протокол, прочел и отложил в сторону.
– Я этого подписывать не буду!
– Это почему? – набычился Блудослав.
– Потому, что не по форме!
– Как это не по форме? На основании вышеизложенного, в присутствии свидетелей… – Тут Блудослав поморщился и почесал нос. – Ага, понятно. Яромир, пойдешь в свидетели?
– Не, – покачал головой Яромир. – Мне нельзя. Я самогонщик.
– Тогда Муромец! – Взгляд командира стрельцов стал умоляющим.
– А я собутыльник. То есть сообщник, – поправился Илья.
Блудослав выдохнул воздух, сел на стул и начал есть взглядом Гришу и Добрыню.
– Да-а! Ну как вы спелись! А свидетелей я все равно приведу! Ждите!
– Слышь, Блудя, а может, домой пойдешь? – Илья положил ему на плечо могучую руку, заглянул в глаза. Блудя зажмурился.
– Не могу! Меня долг изнутре ест! Аж голова кружится…
– Ну что ж, тогда ищи свидетелей. И понятых заодно.
– Боже! Еще и понятых! – застонал Блудослав и, шатаясь, вывалился из избы.
– Братцы, разливай первач по кружкам! – гаркнул Илья. – Да не промахнись! – испугался он, видя, что Яромир второпях плеснул драгоценную влагу на пол.
– Во, порядок! А ты, Гриша, не тянись, ты и так огнедышащий. Все. поехали, ребята!
Первач исчез в мгновение ока. Богатыри шумно выдохнули. Окна горницы моментально запотели, и в воздухе повис легкий туман.
– А теперь, – распорядился Илья, – аппарат на печку, остатки браги на улицу!
Дважды повторять команду не пришлось. Самогонный аппарат был