— Стало быть, свои собаки дерутся, чужая не мешай, — провел ладонью по бороде, как и всякий раз, когда пересыпал речь шутками-прибаутками, государь. — Разумно. Дальше.
— Второе: отправить в Константинополь не только комиссию, но и новое посольство. Показать таким образом, что мы ничего и никого не боимся.
Дождавшись кивка от императора, Дрентельн продолжал:
— Третье: это уже по части Петра Семеновича. Надо стянуть к южным границам Империи как можно больше войск. Чтобы не получилось повторения Крымской кампании.
— Ваше императорское величество, — попросил слово граф Лорис-Меликов, — дозвольте?
— Конечно, Михаил Тариелович, — кивнул ему самодержец.
— Дополнительные войска на южных окраинах Империи придутся весьма кстати. Появление в Таврии банды этого Черного Абдуллы, опасаюсь, не единичный случай. Вполне возможно, враг направит новые банды на Кавказ, в Закавказье и мусульманские губернии империи. Введение новых частей, для усиления гарнизонов, улучшит там обстановку.
— Да я просто ушам своим не верю, — рассмеялся государь, — вы просто спелись, господа мои. Петр Семенович, — обернулся он к военному министру, — вот ты сколь раз был на советах наших. И когда слышал, чтобы Александр Романович и Михаил Тариелович сошлись на чем бы то ни было? А тут просто в два голоса поют мне.
— Я могу только поддержать их своим бывшим баритоном, — улыбнулся военный министр. — Готов подписаться под каждым словом Александра Романовича и Михаила Тариеловича.
— Ну уж против такого напора я устоять не могу, государи мои, — развел руками государь. — А что там за поручика по вашему ведомству вы поминали, Александр Романович?
— Евсеичев, — заглянув в папку, ответил Дрентельн. — Поручик Второй экспедиции. Он был приставлен к инспекционной поездке генерала Радонежского. И составил отчет о нападении Черного Абдуллы. Кстати, в нем он отмечает роль боевой машины «Святогор». В общем-то, как можно понять, именно благодаря «Святогору» экспедиция Радонежского спаслась.
— Снова вы об этой игрушке, — вскипятился государь. — Не поминайте мне о ней! Вот перебросьте еще и ее на юг. Будет война, посмотрим, что она стоит в настоящем деле. Меня сейчас больше интересует этот самый поручик. Насколько он умен, как вы считаете, Александр Романович?
— Весьма, — раздумчиво ответил шеф жандармов. — У него не было того, кто мог бы за него доклад написать. А на основании весьма скудных фактов, которыми располагал, он сделал верные и достаточно далеко идущие выводы. Я бы рекомендовал включить его в состав комиссии. Тем более что это его просьба.
— Маловат чин для такой комиссии, — заметил государь. — Штаб-ротмистр будет куда лучше. Подготовьте патент на этого поручика.
Ни один из адъютантов, стоящих вдоль стен, не дернулся. Но кто-то из них явно взял его слова на заметку. Скрипнуло перо секретаря. Так поручик Евсеичев получил очередной чин.
— Комиссию я велю учредить немедленно, — продолжал самодержец, — равно как и новое посольство. Указы подготовить завтра. К утреннему рассмотрению должны быть. Вне всякой очереди. И свежеиспеченного штаб-ротмистра в состав комиссии включить. Должность вы ему, Александр Романович, сами придумайте. Но этот молодой человек там будет на своем месте.
Шеф жандармов кивнул. Кто-то из его адъютантов снова взял государевы слова на заметку, даже глаз его не дернулся. Снова скрипнуло секретарское перо.
Часть вторая
ЦАРЬГРАД
Глава 1
После того, как я отправил рапорт через Симферопольское жандармское управление в Питер, делать стало попросту нечего. Вот тогда я понял, что та самая синекура, о которой многие мечтают, совсем не для меня. Если ничего не делать, то время тянется вязкой патокой по стеклу. Негодяев хотя бы мог позволить себе таскаться по многочисленным симферопольским ресторациям. У него были на это деньги. Мое же достаточно скромное жалованье подобных излишеств просто не выдержало бы. Поручик внутренних дел, конечно же, звал меня с собой. Говорил, что присылаемых отцом капиталов вполне хватит и на меня. Однако я неизменно отказывался. И не то, чтобы мне не нравится офицер из конкурирующего ведомства, просто не привык я гулять на чужие деньги.
Лучше уж без толку валяться на диване, закинув руки за голову. Когда же становилось совсем невмоготу, отправлялся к большому складу. Тому, в котором Зарина работала над «Святогором».
А работа там кипела день за днем. Солдаты инженерного батальона вместе с симферопольскими рабочими ползали по громадной боевой машине. За этим наблюдала Зарина, как правило, опираясь на длинный гаечный ключ. Рядом с ней постоянно находился либо Вергизов, либо Муштаков. Иногда и сам генерал Радонежский.
Грохот в складе стоял такой, что уши закладывало. А разговаривать было почти невозможно. Рабочие и солдаты обменивались короткими репликами, срывая голоса от крика. У офицеров имелись жестяные рупоры. Все пространство внутри склада то и дело наполняли голоса, в которых звенел металл.
Опутанная деревянными лесами боевая машина все равно выглядела предельно опасной. Казалось, вот прямо сейчас она шагнет вперед. Посыплются с нее все эти деревяшки. «Святогор» поднимет руки. Заскрипят суставы. Оживет пулемет. Вспыхнет пока еще крохотный огонек в форсунке огнемета.
В такие моменты я почти начинал понимать сторонников ограничения прогресса. Ведь весть о «Святогоре» уже разнеслись по миру. И чем ответит на него коалиция? Какого монстра выставит Азиатский альянс?
И какими будут войны ближайшего будущего? С такими вот шагающими чудовищами, уничтожающими тысячи человек за несколько секунд.
Однажды я поделился этими опасениями с Зариной. Мы с ней и Вергизовым вышли из склада после окончания рабочего дня. Брать экипаж до гостиницы не стали. Всем хотелось насладиться приятным весенним вечером.
— Прогресс не остановить, — ответила мне Зарина. — В коалиции, как и в альянсе, ведутся подобные разработки. «Святогор» — это большой рывок для Русской империи. Теперь остальные вынуждены догонять нас. Равняться на нас. Мы же должны сохранить это преимущество как можно дольше. Именно поэтому я и продолжаю работы над «Святогором», несмотря даже на высочайшее неодобрение моего изобретения. Пускай государь считает «Святогора» не более чем забавной игрушкой. Но так ведь Бонапарт когда-то отнесся к пароходу Фултона. Теперь же почти все суда у нас на паровой тяге.
— Вы, как я понимаю, Зарина Акимовна, — улыбнулся Вергизов, — никогда рук не опускаете.
— А как же иначе, — развела руками Зарина. — Ведь тогда бы я ни за что не стала инженером. А гуляла бы в юбках с турнюрами по балам и приемам.
А на утро следующего дня меня вызвал к себе генерал Радонежский.
В полшестого утра меня поднял с постели Бойков. Неизменным своим неживым голосом он велел мне надеть парадный мундир и добавил:
— По вашему ведомству. Настоящему.
Даже в искусственном голосе штабс-капитана, звучащем из-под маски, я услышал многозначительные интонации. Несмотря на наше знакомство, Бойков по военной традиции недолюбливал жандармов.
— Борис Михайлович ждет вас через полчаса, — сказал Бойков напоследок и вышел из номера.
В положенное время я постучал в дверь номера генерала Радонежского. Одет я был