Встреча между президентом Франции Фабрисом Фалоном и немецким федеральным канцлером Максимилианом Саргтишлером была сугубо неофициальной и проходила в почти домашней обстановке. Два присутствующих в обширной комнате, некогда отделанной в стиле середины XIX века, высоких государственных деятеля являли яркое свидетельство того тупика (если не сказать – деградации), в который зашла Европа времен своего, возможно, уже окончательного заката.

Оба политика имели настолько заурядную наружность, что без труда затерялись бы в не особо густой толпе на городской улице. Их внешность была политкорректной и стереотипно-космополитической (собственно во Франции со времен мелкого, но обладавшего достаточно своеобразной физиономией, покорителя сердца Карлы Бруни мало-мальски похожих на мужчин президентов как-то не наблюдалось, в Германии же все это кончилось еще раньше – на Гельмуте Коле) – малорослые особи с минимумом волос на головах, в очень дорогих костюмах и с наклеенными на лишенные признаков какой-либо привлекательности лица казенными полуулыбками, которые они зачем-то демонстрировали друг другу даже сейчас. Плюс к этому – размытая до крайности (в соответствии с последними «евродемократическими» тенденциями мужчина категорически не должен был походить на мужчину, а женщина на женщину, видимо, в расчете на появление в ближайшем будущем некоего человеческого существа среднего рода) половая и национальная принадлежность, которая бросалась в глаза свежему человеку.

Сегодня они беседовали без протокола и при минимуме сопровождающих лиц – лишние глаза и уши в этот день им были совершенно не нужны. Тем более что круг решаемых в данный момент вопросов был, мягко говоря, деликатным и обсуждать подобное лидерам обеих стран еще не приходилось.

Вообще серые во всех отношениях, словно брезентовые пожарные брюки, Фалон и Саргтишлер были просто компромиссными фигурами, чье избрание на высокие посты было инициировано финансово-промышленными группировками Евросоюза исключительно с целью недопущения прихода к власти во Франции и Германии националистических партий. На фоне своих недавних предшественников (особенно до неприличия проамериканской прежней федеральной канцлерши, которую бравые янки, похоже, когда-то всерьез приловили то ли на давнем, еще времен ГДР, членстве в компартии, то ли на зоофилии, то ли на садомазохизме, то ли на полученных через третьи руки от ИГИЛ или ИСОЕ изрядных денежных суммах – независимые журналисты до сих пор ломали голову по этому поводу) они смотрелись чуть более живыми и независимыми, но, по сути дела, ничего не изменилось и «евроатлантическая» политика все равно оставалась прежней.

Они уже просто не хотели замечать произошедших в Западной Европе трагических и необратимых изменений. Если лет десять назад все эти выходцы из Африки и Ближнего Востока еще требовали к себе некоего «особого отношения», митингуя и поджигая автомобили, а будучи пойманными, плевали в рожи полицейским, заявляя что-нибудь типа «мы граждане свободного, демократического мира и поэтому имеем право делать все, что захотим» (при этом адвокаты и прочие «волонтеры» из числа коренных, белых европейцев почти всегда отмазывали распоясавшееся цветное хулиганье от серьезной уголовной ответственности, устраивая публичные скандалы по поводу «нарушения прав мигрантов»), то ныне ситуация сильно изменилось. Теперь все эти понаехавшие с Ближнего Востока и из Африки эмигранты, объединенные в так называемый ИСОЕ и возглавляемые разными самозваными имамами, уже контролировали десятки мелких городков и целые районы в крупных городах на территории большинства государств Западной Европы. Причем их контроль был полным – в эти анклавы давно не пыталась соваться полиция и даже военные. То есть, конечно, туда можно было въехать на тяжелой бронетехнике во время полномасштабной армейской операции, но без гарантий того, что эти танки и БМП не подобьют выпущенным из ближайшей подворотни РПГ или предварительно заложенным фугасом. Христиан в этих анклавах почти не осталось, а наиболее радикальная часть этих самых «понаехавших» сейчас почти открыто вела на территории всей Западной Европы городскую партизанскую войну за создание одного или нескольких независимых «халифатов». В рамках этой своей борьбы исламские радикалы всегда могли атаковать правительственные здания, места дислокации воинских частей или, к примеру, «отсалютовать» из ПЗРК по взлетающему авиалайнеру. Эта проблема уже не имела никакого решения, кроме военного, но натовские армии были совершенно не готовы к подобным действиям, ни морально, ни физически. А тут на голову европейских политиков свалился еще и этот пресловутый «вооруженный конфликт» с русскими…

– Ну что тут еще сказать? – молвил президент Франции (беседа велась на языке принимающей стороны, благо оба лидера хорошо знали французский), ставя высокий стакан с недопитой минеральной водой на изящный столик времен Наполеона III и откидываясь на спинку кресла.

– Все очень тревожно, Макс. Увы, но результат неожиданно получился практически противоположный. Похоже, наши ранее достигнутые позиции в Польше