— Твою мать! — захлебываясь в тяжелом дыхании, выдохнул Петля, вскакивая и сдергивая с рукава вцепившуюся серую тварь. Крыса металась в руке, отчаянно визжа и исходя пеной. Он швырнул ее за спину, в шуршащее и визжащее море, — и кинулся к единственному убежищу, которое он видел перед собой, — древнему ржавому автобусу. Хотя «убежище» вполне могло оказаться радиоактивной ловушкой, под завязку набитой аномалиями. Но мозги уже не работали, и вперед гнал только тупой животный страх. Он влетел по гнилым ступенькам в узкие двери, со скрежетом задвинув за собой ржавую «гармошку». Крысы дробью заколотили в металл, налетая на дверь, видимо, по инерции.
Он бросился к окну: всюду, куда доставал взгляд в быстро сгущавшихся сумерках, виднелись крысы. Они деловито осваивали окружающее пространство, они были здесь полноправными хозяевами. Хотелось разреветься от беспомощности — но он не решил еще, что лучше: просто реветь или сразу сойти с ума, чтоб не мучиться вопросом «что будет дальше?»
Крысы между тем не теряли времени: они быстро отыскивали ходы в этом гнилом ящике, с аппетитом вгрызаясь в трухлявый металл, протискиваясь сквозь щели.
— У, гадина! — заорал Петля, пытаясь припечатать каблуком первую проникшую вовнутрь особь.
Та ловко изворачивалась и все норовила вцепиться в голень. Наконец получилось ее отфутболить, но тесный салон заполняли уже десятки разозленных грызунов. Петля метнулся в корму салона, выискивая спасительный лаз в треснувших стеклах.
— Выдерни шнур, выдави с-стекло… — запинаясь, прочитал Петля облезлую трафаретную надпись на стенке.
Судя по всему, когда-то здесь именно так и поступили: стекла не было, резиновое окаймление успело сгнить и превратиться в серую кашу. Он нырнул в окошко, попутно разворачиваясь и хватаясь за скользкий скат крыши. Пожалуй, это была самая последняя дорога к спасению. Если оно вообще возможно, это спасение. С трудом подтянулся, задыхаясь, чувствуя, как скользят руки: физическая подготовка никогда не была его сильным качеством. Но его словно подталкивали вцепившиеся в штанину гроздья из наиболее шустрых крысенышей: они норовили уцепиться когтями, взобраться повыше и впиться жертве в аппетитную шею. Несколько тварей сорвались, некоторые взбирались все выше.
Оказавшись на ногах, возвышаясь над грязным песком котлована, Петля отчаянно заплясал на месте, размахивая руками и пытаясь смахнуть с себя мерзких тварей. Он отшвыривал тощую серую тушку — но та, прошуршав по металлу крыши, мгновенно становилась на лапы — и вновь бросалась в атаку.
— Пшла! — отчаянным ударом ботинка Петля избавился от соседства с последним грызуном.
Теперь здесь, на крыше, он был полновластным хозяином. По крайней мере, еще на несколько минут — пока серые твари не выстроят вдоль ржавых балок когтистую и зубастую живую лестницу.
И тут он увидел его. Внизу, среди остальных крыс — но окруженного тем не менее широким пятном свободного пространства, словно полосой отчуждения. Маленькие красные глазки сверкали на неподвижной морде, кошмарной, словно сотворенной декораторами фильма ужасов. И смотрели эти глаза прямо на него. Эти глаза хотели, жаждали его плоти. И на это его желание работало сейчас все крысиное полчище.
Гнусную тварь, что заправляла всем этим крысиным беспределом, он узнал сразу, хоть и в глаза никогда не видел подобного. Потому что это и не мог быть никто другой, кроме как крысиный волк — мерзкое порождение Зоны. Будь у Петли автомат, да что там — паршивый пистолет, — вопросов бы не было. Крысы — это вам не слепые собаки, не плоть, не кровосос. Это просто крысы. И даже крысиный волк — тварь вполне уязвимая, если, конечно, не атакует в замкнутом пространстве туннелей. Но это умная тварь, и нападение это совершенно не случайно: крысиный волк почуял, или же ему доложили шустрые серые шпионы, — у этого двуногого нет оружия, он труслив и беспомощен, не в пример иным посетителям этих мест. Ему нечего противопоставить тысячам острых, как кусачки, зубов. А такая куча дармового мяса с неба не падает.
Петля беспомощно озирался, пытаясь выхватить на прилегающей к автобусу территории хоть одно свободное пятно, и всюду его взгляд утыкался лишь в эти безмозглые, но оттого не менее колкие взгляды, на эти втягивающие воздух носы, и он понимал: вот это действительно крышка. Крысы пищали все ближе, создавая не одну, а несколько живых лестниц: так что сколько бы он ни бегал от одного конца крыши до другого, сбрасывая тварей, — все равно в одном месте плотину неотвратимо прорвет, и на него набросятся сначала десятки, а после уж и сотни злобных голодных пастей. А еще он увидел, как, привлеченные всей этой возней, стали слетаться сюда вороны. Почуяли, суки, скорый запах падали…
Тут-то он и начал молиться Черному Сталкеру. Все мы однажды начинаем молиться — даже самые отъявленные атеисты. Потому что однажды понимаешь, что никакой ты не человек-царь-природы, а всего лишь одно из бесчисленных звеньев пищевой цепочки. И поскольку не хочется осознавать себя просто жратвой для крыс или могильных червей — ты начинаешь вымаливать спасение — для чего-то иного, что недоступно всей этой мрази. Для души, что ли…
И надо же было такому случиться — едва он пробормотал свои бессвязные, но страстные призывы к неприкаянному Черному Сталкеру, как что-то изменилось в окружающей обстановке. Боковым зрением Петля заметил, как неожиданно одна из ворон вошла в совсем не типичный для этих пташек вираж. Понеслась по кругу, все ускоряясь и теряя перья…
«Птичья карусель!» — мелькнуло в голове, и тут же Петля с ужасом понял, что только что промчался в каких-то сантиметрах от края аномалии. А вот кое-кому из крысиного воинства не повезло: коварная аномалия вдруг загребла в охапку с десяток серых вопящих тушек — и принялась кружить со все нарастающей скоростью, при этом разрастаясь и подгребая под себя все больше и больше хвостатых тварей. Бешеная круговерть из серых зверьков вдруг взорвалась кровавыми ошметками — маленькие тела не выдержали чудовищных центробежных перегрузок. И пространство метров на двадцать вокруг густо усеяло освежеванной плотью.
Похоже, для крысиного волка это была полная неожиданность: он мгновенно потерял контроль над стаей. Крысы на время оставили манящую, но пока еще недоступную жертву — и бросились жадно пожирать останки собратьев. Это был тот самый счастливый случай, не воспользоваться которым значит прогневать Хозяев Зоны. Петля со всей дури сиганул с автобуса, отчаянно перебирая в воздухе ногами и стараясь приземлиться помягче, не сломав себе чего ненароком. Воспользовавшись