Последнее из воспоминаний – наша ссора с Адрианой, ее заплаканные испуганные глаза. Она услышала разговор с Джоном и сделала свои выводы. Не дала возможности все объяснить и выстрелила.
Черт. Эта девушка выстрелила. В меня.
Это безумие.
Адриана воспользовалась моим пистолетом, из которого я учил ее стрелять, чтобы при необходимости защитить себя. Именно это она и сделала, когда нажала на спусковой механизм.
Как бы ужасно это ни было, то, что она убежала, оставив меня в таком состоянии, ранило куда сильнее. Однако я это заслужил: предал ее доверие, обманом удерживая при себе.
Тем не менее я должен рассказать Адриане, что она играла в моей жизни роль гораздо важнее, чем та, что сулил ей статус дочери Маттео. Намного важнее.
Но как я, черт возьми, тут оказался?
Я проснулся пару минут назад и понял, что нахожусь в палате, где кроме меня никого не было. Все тело покрывали какие-то трубки, рот и нос – кислородная маска. Я чувствовал тяжесть и усталость, словно провел несколько часов в зале. Голова болела, во рту пересохло.
Я снял маску и попытался сесть. Острая боль пронзила левый бок, из-за чего я быстро передумал. Живот был перевязан. Мне захотелось снять бинты и взглянуть на рану прямо под сердцем. Хотелось увидеть дыру, которую Адриана оставила как напоминание о моей ошибке.
Из-за жажды и сухости во рту пришлось тянуться за бутылкой воды, стоявшей на тумбе рядом с кроватью. Безуспешно. Я лишь слегка задел бутылку пальцами, и та упала на пол, покатившись в сторону двери. Черт.
Я уже подумал позвать кого-нибудь, но дверь внезапно открылась. Я вновь попытался сесть, чтобы быть готовым к любому сюрпризу, хотя, не имея под рукой никакого оружия, даже гребаной бутылки, ни о каких шансах справиться с противником не могло быть и речи. Тем более в таком состоянии.
В палату вошла темноволосая женщина в белом халате. Я понял, что это доктор, и немного расслабился.
– Мистер Уильямс, вы очнулись!
Женщину явно обрадовало мое пробуждение. Ее глаза, скрытые под толстой оправой очков, заблестели. Она направилась к монитору рядом с койкой и проверила показатели.
– Добро пожаловать в мир живых. Как вы себя чувствуете?
– Во рту сухо. Голова раскалывается.
Женщина подняла бутылку и, открыв крышку, помогла мне сделать пару глотков. Но этого оказалось недостаточно. Я не пил, кажется, целую вечность.
– Не торопитесь. По чуть-чуть. Чтобы ваш организм привык. Кстати, я доктор Стоун, ваш лечащий врач, – она улыбнулась и встала напротив кровати. – Итак, мистер Уильямс, вы пережили сложную операцию, – сделав небольшую паузу, продолжила она. – Нам буквально пришлось вырывать вас из лап смерти. Сейчас ваше состояние стабилизировалось. Для полного восстановления потребуется много работать, но жизненно важные органы не задеты, хоть пуля и прошла в нескольких дюймах от сердца. Вы удачливый человек, мистер Уильямс. Но я предпочитаю думать, что вам повезло с ангелом-хранителем.
Пока я переваривал сказанное, доктор Стоун смотрела на меня так, словно знала то, что мне было неизвестно. Но она не говорила ничего, что, уверен, могла бы или хотела сказать на самом деле.
– Вы проведете здесь еще несколько дней под наблюдением, а затем вам предстоит восстановление. Это займет много времени, но, думаю, с таким рвением вы очень скоро встанете на ноги.
– Как я сюда попал?
– Вас привезли в критическом состоянии на вертолете.
– В какой мы больнице?
– В Бруклинской, сэр.
Какого черта произошло? Кто мог привезти меня сюда? Эти вопросы крутились в голове, но больше всего интересовало другое.
– Я был один?
– Нет.
Сердце забилось сильнее. Пульс участился, из-за чего один из датчиков монитора запищал. Доктор Стоун бросила взгляд на экран прибора, потом снова повернулась ко мне:
– Несколько человек, что нашли вас, привезли в больницу. Больше никого не было.
Она действительно ушла. Возможно, Адриана и позвала на помощь, но сама не вернулась. Последняя надежда рухнула со словами доктора Стоун. Я практически не сомневался, что слышал голос Адрианы, пока окончательно не отключился. Но, похоже, это были галлюцинации.
Вероятно, она нашла способ связаться с отцом. По крайней мере я надеялся, что сейчас Адриане ничего не угрожало, надеялся, что она уже дома. В окружении любимых людей, которым доверяла.
– Мистер Уильямс, нам пришлось ввести вас в искусственную кому, поэтому вам нужно немного отдохнуть. Поспите и дайте организму прийти в себя. В какой-то момент мы чуть не потеряли вас. – Она смотрела на меня сквозь толстые стекла очков. – Ваше сердце на несколько секунд остановилось, пока вы не нашли в себе силы вернуться. Не знаю, что или кто вас вытащил с того света, но об этом лучше подумать позже. Поспите, – она пересекла палату и скрылась за дверью.
Она ошиблась. Я был мертв. Мертв и сейчас.
На этот раз я проснулся от того, что захотел в туалет. А еще я чертовски проголодался. На улице уже стемнело, в палате никого не было. Хотя кого я ожидал здесь увидеть?
Мне стоило огромных усилий встать с кровати. Я подошел к шкафу, где надеялся найти свои вещи, но их там не оказалось. Только свернутый плед, запасная подушка и несколько бутылок с водой. В больничной рубашке, доходившей мне до колен и едва прикрывавшей задницу, я дотащился до выхода из палаты и открыл дверь. Коридор был пуст.
– Эй, есть кто?
Никто не отозвался. Следуя указателям, я поковылял в сторону туалета, еле переставляя босые ноги по холодному полу.
Каждый шаг, каждое движение отзывалось болью, кружилась голова. Закончив свои дела, я остановился у раковины с зеркалом, чтобы помыть руки и ополоснуть лицо. Было слишком поздно, когда я заметил, как в туалет вошли и приставили к моей спине пистолет.
Черт.
– Теперь в палату, ублюдок.
Я медленно поднял голову и посмотрел в зеркало. В отражении меня встретил взгляд молодого парня. Я узнал его.
Орацио – один из солдат Каморры, человек Маттео. Мы несколько раз вместе выполняли мелкие поручения. Он, видимо, был опытным и проверенным солдатом, раз Маттео прислал его за мной. Я, честно говоря, предполагал, что мне придется принять смерть от его собственных рук, а не его посыльного. Но заданием Орацио наверняка было лишь доставить меня, чтобы Маттео сам мог со мной разобраться.
– Медленно и без резких движений мы сейчас выйдем отсюда и направимся в палату, – сказал Орацио, кивая в сторону двери.
– Что потом? – спросил я, подчиняясь.
Я не был идиотом. В таком состоянии я все равно не смог бы ничего сделать, если только