Андара отпустил мою руку, отсек одно из щупальцев, пытавшееся обвить его ногу, неожиданно повернулся ко мне и втиснул мне в руку рапиру.
— Будь внимательным! — тяжело дыша, сказал он. — Если со мной что-нибудь случится, попытайся пробить себе дорогу сам. Наверное, оно оставит судно в покое, если заполучит меня!
Я так и не успел спросить его, по поводу чего мне нужно быть внимательным и кто это «оно», о котором он говорил. Андара быстро отвернулся от меня, вскинул заклинающим жестом руки над головой и как бы нанес удар сжатыми кулаками в сторону моря.
— Остановись! — прокричал он.
Его голос раздался над морем, словно вдруг раскатами прогремел гром, — настолько зычно, просто невероятно зычно и требовательно, и с такой мощью, что я съежился, словно от удара, и закрыл руками уши.
— Остановись! — прокричал он еще раз. — Я, Родерик Андара, обладающий властью, приказываю тебе! Прекрати убивать и возвращайся туда, откуда ты пришел!
Щупальца перестали неистовствовать. Мы все еще были окружены настоящим лесом гигантских зеленых конечностей, и все новые и новые щупальца продолжали выныривать из моря, карабкаться на поручни, присасываться к гладким доскам палубы или грызть их, однако движения этих тварей существенно замедлились.
— Уходи! — крикнул Андара. — Уходи отсюда! Оставь это место. У меня знак власти, и ты должен мне повиноваться! Уходи! Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ!
И тут произошло невероятное!
Еле уловимая дрожь пробежала по всей массе щупальцев. Одна за другой конечности стали сползать по палубе обратно в море. Вода снова вскипела. Зловещие твари отступали, пусть медленно и как бы нехотя, но все-таки подчиняясь воле, которая была сильнее их собственной. Море вокруг «Владычицы тумана» превратилось в кипящее болото, полное темных змеевидных тел и пузырящейся пены. Недалеко от нас дождем посыпались измельченные остатки уничтоженной шлюпки: это щупальца, обхватившие ее, ослабили хватку и начали уползать в преисподнюю, из которой они появились. «Владычица тумана» заметно задрожала, когда смертельный захват, в котором она находилась, ослаб.
— Уходи! — повелел Андара еще раз. — Уходи и больше никогда не возвращайся на это место!
У меня закружилась голова. В нескольких метрах от судна, пуская пузыри, ушла в глубину моря последняя змеевидная конечность, и на какой-то миг мне показалось, что под судном шевелится что-то гигантское, жуткое, но у меня не было сил размышлять над этим. Меня снова охватила слабость, но теперь мне было раз в десять хуже, чем раньше. Я застонал. Шпага выскользнула из моих рук и с грохотом шлепнулась на палубу. Казалось, что судно вдруг начало вращаться вокруг меня, и когда Андара испуганно повернулся, чтобы поддержать меня, его лицо начало расплываться перед моим взором, как плавящееся изображение из воска. Я хотел было что-то сказать, но даже на это у меня не хватило сил. К горлу подступила тошнота, а в левой стороне груди появилась жгучая, невероятно сильная боль. Я потерял сознание.
Положение было безвыходным.
Толпа осаждала сарай, и немногие мужчины и женщины, оставшиеся в живых после первой попытки толпы взять штурмом сарай, продолжали сражаться без всякой надежды на спасение.
Квентон отчаянным движением метнулся в сторону. Там, где только что была его голова, дощатую стену пронзили ржавые острия вил. Квентон резко откатился в сторону нападавшего, дотянулся до его ног и вдруг вскрикнул: как раз в этот момент другой мужчина ударил его в висок.
Эти двое прокрались в сарай незаметно. Шум битвы и рев толпы поглотили звук их шагов, и Квентон, случайно посмотрев вверх, лишь в самый последний момент заметил тень от вил, которыми один из них целился в него.
Но, похоже, Квентон отсрочил свою смерть лишь на секунды. Мужчина, которого он свалил с ног, снова поднялся и с искаженным от злобы лицом потянулся за вилами, тогда как второй с победным криком бросился на Квентона. Его колени с размаха уперлись в грудную клетку Квентона и выдавили из легких весь воздух.
Квентона пронзила боль. Казалось, еще миг — и его сознание погрузится в кроваво-красный туман. Сделав над собой усилие, он слабеющими руками попытался нащупать лицо мужчины, который, словно гнусная громадная жаба, сидел у него на груди и прижимал его коленями к полу, а затем вскрикнул, когда мужчина развел его руки в стороны.
— Не убивай его, Фрэд! — тяжело дыша, сказал его товарищ.
Он уже держал обеими руками вилы. Из уголков его рта текла тоненькая струйка крови. Он, должно быть, поранился, когда упал.
— Почему? Он…
— Потому что у меня есть для него кое-что получше, — хихикнул мужчина. Его руки еще крепче сомкнулись вокруг черенка вил. — Намного лучше. Ты только держи его покрепче. Я отучу эту свинью бросаться на меня.
Сидящий на Квентоне мужчина одобрительно хрюкнул и крепко схватил обеими руками голову Квентона. Другой подошел поближе, встал, широко расставив ноги, над головой Квентона и поднял вилы.
— Держи его покрепче, — повторил он, снова хихикнув.
Острия вил приблизились к лицу Квентона.
— Не делай этого, — спокойно сказал Квентон.
Мужчина сощурил глаза. Вилы в его руках задрожали, а во взгляде появилось вопросительное, а затем удивленное выражение. Вилы замерли.
— Не делай этого, — сказал Квентон еще раз. — Я не разрешаю тебе.
— Чего ты ждешь? — нетерпеливо проворчал Фрэд. — Я не могу держать его целую вечность.
Взгляды Квентона и стоявшего мужчины встретились. Глаза мужчины были неподвижны, и Квентону показалось, что он увидел в них еле заметный оттенок глубинного страха, который мужчина, по-видимому, испытывал в данный момент. Рот мужчины приоткрылся, но оттуда не вырвалось ни единого звука.
— А теперь уходи, — приказал Квентон. — И дружка своего забери с собой.
Фрэд вытаращился на него, как на диво дивное. Он даже не сопротивлялся, когда дружок стащил его с Квентона, а затем, крепко обхватив, поволок к краю сеновала. Лишь в последний момент он очнулся от оцепенения, но было слишком поздно.
Его дружок упал в проем входа на чердак и потянул за собой Фрэда. С пронзительным воплем он исчез из поля зрения Квентона.
Постанывая, Квентон попытался приподняться. У него, скорее всего, были сломаны ребра. Квентон испытывал невыносимую боль. Подавив стон, опираясь на руки и колени, он отполз немного в сторону. Кроме тех двоих больше никто из нападающих не нашел пока дорогу на сеновал, но в сарае под ним ревела беснующаяся толпа, которая могла успокоиться лишь тогда, когда исчезнет последний след жизни в Иерусалимском Лоте.
Квентон в бессильной ярости сжал кулаки. Толпе потребовалось