— Не трогай ее, — сказал он. — Никогда не трогай ничего из содержимого этого сундука, иначе проклятие, лежащее на мне, распространится и на тебя.
Он открыл книгу. Я с любопытством наклонился над ней, но, к моему величайшему сожалению, обнаружил, что не понимаю, что же там написано. Даже буквы были совершенно незнакомыми.
— В этой книге все написано, — сказал он. — Я хотел дать ее тебе позже, когда ты будешь готов к тому, чтобы понять ее, но для этого уже не осталось времени.
Его слова вызвали у меня легкий трепет. Однако я чувствовал, что он прав. Я знал, что он умрет. Теперь я был в этом абсолютно уверен, с того самого момента, как он произнес эти слова.
— А что это за книга? — тихо спросил я.
Андара не успел ответить, потому что в этот самый момент на палубе над нами раздался пронзительный крик!
— Они здесь, — тяжело дыша, сказала Лисса.
Ее голос уже мало был похож на человеческий. Он потерял силу, превратился в голос старухи, стал каким-то изношенным, как и само тело Лиссы, которая за последние пятьдесят минут постарела на такое же количество лет, истлев в сатанинском огне, пылавшем в ее душе. Она прикоснулась к тому, что простому смертному не было доступно испокон веку, и ей приходилось платить за это высокую цену.
— Они здесь, — пробормотала она еще раз и посмотрела в сторону двери.
Ее глаза уже ничего не видели, но каким-то другим, неведомым чувством она ощутила, как беснующаяся толпа с разных сторон приближается к их маленькому домику. Магической защитной стены, которая скрывала ее и двух ее сотоварищей от взглядов этих извергов, больше не существовало.
— Не бойся, дитя мое, — пробормотала старуха. — Они тебе ничего не сделают. Теперь уже ничего.
Она хихикнула. Это было злобное, дребезжащее хихиканье, от которого у Лиссы и ее брата Леннарда по спине побежали мурашки. Хотя они оба обладали колдовской силой, как и старуха, теперь они почувствовали, какая бездонная пропасть разделяет их. По сравнению с той колдовской силой, которая имелась у старухи, их сила была лишь каплей в море.
— Но она же умрет! — почти что крикнул Леннард. Его взгляд перескакивал с лица сестры на лицо старухи. — Она…
— Да, она умрет, — прервала его старуха. — Так же, как и ты, Квентон и я. Но это — не конец.
Она бросила быстрый взгляд на дверь. Вопли толпы становились все громче, и как раз в этот момент дверь задрожала от первого мощного удара. Трухлая древесина затрещала. В комнату снаружи проник запах гари.
— Свершилось! — сказала старуха торжествующе. — Я, Андара, повелительница колдовской силы, призываю тебя, о Господин всяческого зла! Я призываю тебя! Приди и забери нас! Забери наши тела! Забери наши души и наши мысли! Выполни договор!
Неестественное зеленое сияние, все это время мерцавшее в воздухе, усилилось. Еще один удар сотряс дверь. Ржавый засов сорвался с двери и, звякнув, шлепнулся на пол.
Через несколько секунд дверь развалилась, и в комнату ворвалось целое облако древесной трухи, пыли и дыма. В проеме показалось искаженное ненавистью лицо мужчины, глаза которого выискивали очередные жертвы.
Но крохотная комната была пуста, лишь в воздухе все еще мерцало слабое зеленое сияние. На какую-то долю секунды показалось, что на его фоне вырисовываются контуры трех человек, сидящих за маленьким круглым столом.
Затем сияние исчезло, и домишко оказался абсолютно пустым, как будто те трое всегда были лишь видениями…
Ветер буквально ударил мне в лицо, когда я выскочил на палубу вслед за Андарой. Доски под моими ногами дрожали, а парус над нами раздулся так, что казалось, он вот-вот лопнет. Нос судна не был виден в облаке брызг и шипучей пены. «Владычица тумана» неслась по волнам со скоростью парохода, при этом ее корпус и снасти кряхтели так, как будто были готовы разлететься на куски.
Андара остановился, схватил меня за руку левой рукой, а правой указал вверх. Я поднял голову, следуя взглядом за его жестом.
Как раз над нами завязалась схватка не на жизнь, а на смерть.
Двое из корабельной команды — Мэннингс и низкорослый черноволосый матрос, которого за время нашего путешествия я видел несколько раз внизу, в грузовом трюме судна, — сцепились на верхних реях грот-мачты без видимых причин. Черноволосый матрос с искаженным ненавистью лицом, широко расставив ноги, стоял на рее так прочно, как будто под ним была твердая земля, а не скругленная балка шириной каких-нибудь десять сантиметров, которая, к тому же, отягощенная парусом, вибрировала от сильного ветра. В правой руке матроса сверкал топорик с короткой ручкой — весьма опасное оружие, с помощью которого он непрерывно атаковал своего противника. Мэннингс, зажав в руке был нож, ограничивался лишь тем, что удерживал нападающего на расстоянии, пытаясь уклоняться от его яростных ударов. Все это было похоже на какие-то странные упражнения канатоходцев.
— Бартон!
Я увидел Баннерманна, стоявшего выше нас, на юте. У него в руках была винтовка.
— Бартон! — рявкнул он еще раз. — Прекрати! Немедленно прекрати это!
Черноволосый матрос бросил быстрый взгляд на Баннерманна, буркнул что-то в ответ и нанес еще один удар топором. Мэннингс успел уклониться в самый последний момент. Топор с размаху вошел в прочное дерево мачты. Мэннингс из-за резкого движения потерял равновесие и, отчаянно взмахнув руками, тщетно пытаясь восстановить равновесие, рухнул вниз.
Сразу вскрикнули несколько человек, находившиеся на палубе «Владычицы тумана». Падая, Мэннингс каким-то невероятным движением гребанул рукой позади себя и умудрился ухватиться за рею. Его ноги стали биться о парус. Он закричал. Его левая рука соскальзывала, и я видел, как исказилось от боли его лицо, потому что вес его тела пришелся только на эту руку. Бартон издал торжествующий крик, ухватился левой рукой за мачту и наклонился. В руке у него блеснул топор.
— Бартон! — в отчаянии заорал Баннерманн. — Прекрати, или мне придется в тебя выстрелить!
Бартон замер. Он стал искать взглядом капитана, и, несмотря на большое расстояние, разделявшее нас, я увидел в его глазах безумные огоньки. Баннерманн поднял винтовку.
— Не делайте этого, капитан! — крикнул Андара. — Он сам не знает, что творит!
Баннерманн ничего не ответил. Его лицо было мертвенно-бледным. Он снял ружье с предохранителя и прицелился в Бартона.
— Я не шучу, Бартон! — крикнул он. — Брось топор, или я выстрелю!
Бартон в ответ снова выкрикнул что-то неразборчивое. Затем он молниеносно поднял топор, еще раз наклонился вперед и — рубанул топором.
Крик Мэннингса потонул в грохоте выстрела. Мэннингс полетел вниз, но и Бартон был сбит с реи выстрелом, словно ударом кулака. Перед тем как Мэннингс и его убийца упали на палубу, я отвел взгляд в сторону. Меня чуть