— Канцелярии, — добавила Элен. — Это большая разница.
— Извольте. Так или иначе, я никого оттуда больше не видел. А почему тогда, вы думаете, я спрашиваю, кто оплатит счет? — Напрасно он ждал, что кто-то из нас ответит на этот повторный вопрос, еще раз пожал плечами и убрался. Элен проводила его кивком головы, а Эд явно пытался скорчить снисходительную ухмылку.
— Ну и начало, — вздохнула пышечка, когда мы снова остались одни. Юдифь, мысленно поправился я. Я должен перестать называть ее пышечкой, хотя она, конечно, такая и есть, а то я в какой-нибудь момент скажу это вслух. А это было бы бестактно. Юдифь вовсе не была толстой. Конечно же у нее был некоторый излишний вес, но в этом смысле она была не единственной в нашей компании. Ей не повезло в том отношении, что лишние килограммы отложились у нее на тех местах, где были особенно заметны. Однако этот недостаток совершенно скрадывался, едва только ты посмотришь на ее открытое, приветливое лицо.
— Классический фальшстарт, — заметил Эд. Он искоса взглянул на меня, хлебнул своего пива и приподнял свой бокал, глядя на меня. — У меня предложение. Давайте забудем все, что произошло за последние полчаса, и начнем еще раз все сначала. В конце концов, мы все большая счастливая семья, не так ли? Так что, если вы уже позабыли, я Эд, Эдуард, если полностью. Наверное, мои родители крепко напились, когда выдумали это имя.
И, видимо, были основательно под кайфом, когда тебя заделали, подумал я.
Кажется, я это только подумал. Однако не уверен, так как во взгляде Юдифи, который я поймал, по веселым искоркам в ее глазах, я понял, что она меня услышала (надеюсь, что только она), либо она подумала то же, что и я. Я улыбнулся ей в ответ и пожал плечами, быстро наклонился к моему кофе и послушно назвал свое имя, раз уж все решили представиться еще раз.
У меня снова зачесалась левая рука. Я поставил чашечку на стол, распрямил пальцы, чтобы почесаться…
…взглянув на руку, я внезапно почувствовал, как вся кровь бросилась в лицо.
— В одном он прав, — говорила тем временем Юдифь. — Это действительно был классический фальшстарт, так что надо попробовать еще раз. Я думаю, что… — Она запнулась. — Что случилось?
Я не только не мог ничего ответить, я не мог оторвать взгляда от моей левой руки, но я чувствовал, что мое сердце бешено колотится.
Рука опять начала сильно дрожать. В промежутке между средним и безымянным пальцами, там, где между расходящимися пальцами натягивается тонкая кожица, как перепонка, я явственно видел крошечную красную опухоль.
В первую секунду я просто подумал, что рука покраснела в этом месте из-за того, что я несколько секунд назад почесывал в этом месте, и это могло быть действительно так.
Но дело было не только в этом.
Я почесывал это место не просто так, а потому что оно чесалось. И причиной тому была маленькая, с горошину, опухоль, в середине которой стояла крохотная красная точка. Это было не больше пчелиного укуса, но болело слабее, однако я видел, что это не был пчелиный укус. В ранке не было пчелиного жала, из нее выделилась крошечная капля крови, она потекла по руке и оставила след, который доходил до запястья. Дальше кровь просто не потекла, так как ее вытекло совсем чуть-чуть. Что-то оцарапало меня.
Может быть, действительно пчела. А может быть, микроскопически маленькая стрела, вылетевшая из духовой трубки карликового пигмея?
А может быть, маленький обломок кости?
Прошло добрых полтора часа, а карета «скорой помощи» все не приезжала, хотя всем нам казалось, что прошла целая вечность. Этот Грайсфельден находился в чудовищной удаленности от других населенных пунктов. Мне казалось, что в этой стране ни один город не находится на расстоянии полутора часов от ближайшей больницы. Это еще больше ухудшило мое мнение об этом городке, а кроме того, я задумался, что не дай бог в этом месте случится инфаркт или еще что-нибудь, требующее срочной медицинской помощи. Моя рука все еще чесалась.
Стефан и Эд(уард) конфисковали в гостиной одну из клетчатых скатертей и накрыли ею труп Флеминга, что вызвало живейший протест хозяина гостиницы, который, очевидно, боялся за свой ценный реквизит, однако хозяин моментально заткнулся, после того как Стефан бросил на него угрожающий взгляд. В конце концов мы бережно закрыли раздвижную дверь и вернулись на свои места, чтобы поджидать карету «скорой помощи».
Оставалась рутина, и это еще мягко сказано. Нельзя сказать, что я имел опыт в подобных вещах. Возможно, за исключением Элен (доктора Элен, поправился я в своих мыслях, но это не сделало ее для меня более симпатичной), этого опыта не имел никто в нашей компании. Но каждый из нас видел довольно детективных кинофильмов, чтобы знать, как вести себя в подобной ситуации. Не уходить, ничего не хватать, ничего не менять, прежде чем полиция, врачи, служба спасения, зондеркоманда, ОМОН, ударный отряд Американских Вооруженных сил или еще какая-нибудь официальная сила не прибудет.
В холле гостиницы повисло странное, далекое от приятного настроение, пока мы ждали карету «скорой помощи», которая все не ехала, да и не должна была приехать, но об этом пока еще никто не знал. Никто из нас лично не был знаком с Флемингом, наше знакомство с ним было ограничено несколькими телефонными звонками и двумя-тремя письмами, и, судя по всему, я был тут не единственный, кто испытывал к нашему неизвестному благодетелю солидную долю недоверия. Я, как, впрочем, и все остальные, довольно спокойно отнесся к тому, что этот человек погиб на наших глазах. Все-таки люди довольно эгоистичные.
— У кого-нибудь есть предложение, что нам делать, если никто, кто мог бы заменить Флеминга, так и не появится? — спросил Стефан, потягивая пиво из своего (наверное, уже третьего, если я не ошибаюсь) стакана. Он обвел наши лица внимательным взглядом своих темных глаз, которые уже не показались мне такими пустыми и глупыми, как в первый раз. Однако, казалось, он не ждет ответа на поставленный вопрос. Гораздо сильнее было возникшее во мне неприятное чувство, что меня пытается смерить с ног до головы настоящий враг, который старается найти слабое место в моей защите. Ну вот, началось! — подумал я. И хотя, скорее всего, это прошло гораздо раньше, чем как следует началось, все же я почувствовал слишком сильную враждебность, какое-то гудение, как у горца в моем любимом фильме. Останется только один…
Я улыбнулся своим мыслям, которые вызвал лишь слегка враждебный взгляд Стефана и вопросительное выражение лица Юдифи. Не буду