«Атон? - подумал он. - Ты пришел? Твое ли всемогущество я чувствую теперь?»
И в самом деле - что-то зашевелилось перед ярким диском солнца на небе, какая-то огромная черная тень с отливающим бронзой копьем в руке. Эхнатона охватила дикая, отчаянная надежда, придав ему силу приподняться на локте.
Затем пелена перед глазами прояснилась, и он увидел, кто это был.
Стон ужаса вырвался из его груди. На какой-то момент он забыл все: адскую боль и жар, сжигавший внутренности. Расширенными от немого удивления глазами уставился он на стройную, рослую фигуру, будто бы прямо из солнца приближавшуюся к нему, в одной руке держа потрескавшийся щит, другой крепко сжимая окровавленное копье.
- Ты? - все еще не веря глазам, прошептал он. - ТЫ! - Голос его сорвался на пронзительный, полный ужаса вопль.
Убийца приблизился к нему вплотную, и тень его черным саваном легла на лицо Эхнатона. Копье дрогнуло в руке, кулак сжался вокруг древка так, что кости стали видны сквозь кожу.
- Да, - промолвил он, - Это я, слышишь ты, глупец!
- Но… почему? - прошептал Эхнатон.
Он отказывался понимать. Только не он. Не этот человек, всегда бывший другом, поддержавший его религиозную реформу!
- Почему? - вновь прошептал он.
- Почему? - переспросил предатель, рассмеявшись. - Ты сам разве не знаешь, глупец?
Он занес копье, будто желая нанести удар, лицо его исказилось страшной гримасой, однако затем он вновь опустил руку.
- Потому что ты стал виновником крушения нашего государства! - едва сдерживая ненависть, отвечал он. - Потому что ТЫ предал древних богов и превратил Египет в сплошные руины! Ты не фараон! И никогда им не был! Ты просто глупец, ребенок, никогда не имевший отношения к трону этой империи! Прикончить тебя сейчас - еще большая милость для тебя. Мне бы стоило просто бросить тебя здесь на съедение шакалам!
- Крушение?..- Эхнатон взглянул в склонившееся над ним тонкое, молодое лицо предателя, тщетно пытаясь ощутить ненависть или хотя бы гнев. - Но я… я дал вам мир!
- Мир! - Предатель презрительно расхохотался. - Ты даже теперь не понимаешь этого! Мир, говоришь? Наши враги сейчас многочисленнее и сильнее, чем когда-либо прежде! Они снуют вокруг наших границ, как гиены, и ищут место, куда бы укусить! Народ всей страны не желает поклоняться твоему богу, жрецы недовольны! И это - твой мир! - Он внезапно перешел на крик - Страна погибнет от такого мира, проклятый ты идиот! Стране нужен не мир! Ей необходимы не произведения искусства и не красивые слова, а сильный правитель, усиливший бы ее могущество, который сможет поставить на колени всех ее врагов!
Прежде чем ответить, Эхнатон некоторое время молча, разглядывал предателя:
- Так, значит, вот чего ты добивался. Ты сам хочешь стать фараоном. - Он слабо усмехнулся. Собственная кровь, прилившая к горлу, превратила следующие слова в мучительный приступ кашля. Наконец он вновь овладел своим голосом. - Тебе это не удастся, друг мой, - мягко произнес он. - Быть может, я был плохим фараоном и слабым повелителем, каковым многие меня считали. Но я не был предателем, таким, как ты. И никогда на египетский трон не взойдет человек, чьи руки запачканы Кровью его истинного властителя.
Предатель покачал головой.
Не беспокойся, Эхнатон. Никто и никогда не узнает о том, что здесь произошло, что ты был убит. Ты ведь никогда не покидал Ахетатона.
На мгновение Эхнатон растерялся. Недоверие отразилось на его лице.
- Никто не поверит этому, - пробормотал он.
- О нет, - отвечал предатель. - А даже если и так - ты забываешь, что именно я отговаривал тебя от этого путешествия.
Эхнатон горько усмехнулся:
- Да, после того, как ты сначала подал мне эту идею.
- Верно. И мой план удался, как осуществятся и дальнейшие мои замыслы. Эта земля будет принадлежать мне. Может быть, не завтра и даже не после следующего разлива Нила, но когда-нибудь это произойдет.
- После меня придут другие, - возразил Эхнатон. - Ты хочешь уничтожить всех?
- Другие? - Предатель рассмеялся, - О, ты имеешь в виду Тутанхамона? Но он еще дитя. Ребенок, нуждающийся в советчиках и друзьях, чтобы управлять государством. Египетский трон слишком велик, чтобы быть целиком занятым этим мальчиком. И ты нуждался в друзьях - или ты уже забыл об этом?
Лицо Эхнатона помрачнело.
- Ты замышлял это с самого первого дня?
- Нет, не с первого дня, - возразил предатель, - Но довольно давно. Я ненавижу тебя, Эхнатон. Ты привел страну к развалу. Ты низвергнул старых богов и разрушил старые порядки. За это я убью тебя. И я сделаю с тобой то же, что ты сделал с именами древних божеств: я уничтожу каждое напоминание о тебе. Как будто никогда и не существовало тебя, Аменхотепа Четвертого, самого себя назвавшего Эхнатоном! Будущие поколения никогда не узнают о тебе, - Он негромко и злобно засмеялся. - И меня никто и никогда не назовет убийцей, не так ли? Не мог же я убить человека, никогда и не жившего!
- Ты… сошел с ума, - прошептал Эхнатон.
- Возможно, - отвечал предатель. - И этот сумасшедший уничтожит другого безумца!
С этими словами он поднял копье и с такой силой вонзил его в грудь Эхнатона, что острие сломалось о камень за спиною фараона.
Тяжело дыша, предатель выпрямился и взглянул на скорчившееся перед ним, ставшее жалким до боли тело. Но когда он повернулся, чтобы уйти обратно, к своим воинам, Эхнатон со стоном открыл глаза.
Предатель замер на месте. Выражение глубочайшего ужаса появилось на его лице. Фараон… был жив!
- Предатель! - прошептал Эхнатон с трудом. - Ты… обманул меня. Ты… нарушил данную мне клятву, и ты… нарушил обет, данный тобою богу Атону! Ты… убил меня. Я проклинаю тебя.
- Молчи! - вскричал предатель пронзительным голосом; глаза его горели. Однако приблизиться к скорчившемуся на земле фараону он не решался.
- Ты… убил меня, - вновь прошептал Эхнатон. - За это я тебя проклинаю! Но не на смерть, потому что это было бы слишком просто. Ты будешь… жить. Ты никогда не обретешь покоя. Ты будешь жить… до… того дня, когда… мертвец пробудит от вечного сна всех этих воинов! И лишь тогда ты сможешь умереть! Вот проклятие, которое простирает над тобою, предатель, Аменхотеп Четвертый! - И с этими словами он испустил дух. Тело откинулось назад в последней судороге, и предатель увидел, как жизнь покинула его. Долго стоял он, взирая на труп Эхнатона, тщетно пытаясь не слышать голоса фараона, все звучавшего у него в ушах: «Ты будешь жить. Ты никогда не обретешь