Отец продолжал глядеть, явно давая понять, что подобных объяснений недостаточно.
— Григанский вел себя как свинья, — вздохнул я, — он не оставил мне выбора. И да, мне теперь нужен новый рюкзак и учебники, прошлые пришлось выбросить.
— Понятно, — спокойно выдохнул отец, завел двигатель тетрахода, усмехнулся каким-то своим мыслям и добавил: — Молодец.
Я удивленно уставился на него:
— И что? Больше ничего не скажешь? — спросил я.
— А что тут сказать? Ты молодец, давать себя в обиду нельзя. А Григанские… — отец снова усмехнулся. — Знаешь, в твои годы у меня не раз были проблемы с его отцом. Мы постоянно дрались. Правда, в мою юность все было наоборот, это я задирал Радмира и доставал его. Видимо, это месть, которая теперь перешла на тебя.
Мне снова пришлось удивляться, этого я не знал, как и того, что наши отцы учились в одном классе.
— А зачем ты тогда приехал за мной? — не понял я. — У тебя ведь наверняка много дел.
— Наш утренний разговор не выходит у меня из головы. Я решил, что мы должны это сделать сегодня. Договориться с тем человеком и сразу узнать, сколько это будет стоить. Мы едем к нему.
— Э, нет! Мы не можем поехать к нему. Никто не должен нас видеть там, особенно тебя.
— Хорошо, используем Вороново око и договоримся так.
— Я собирался сам с ним встретиться и договориться. Такие дела сложно будет обсуждать с помощью одного Гарыча.
Отец нахмурился, тетраход двинулся по улице, отъезжая от школы.
— Нет, ты тоже не можешь встречаться с ним лично. Это опасно. Сначала я должен увидеть этого человека и убедиться, что мы ему можем доверять. А сейчас ты расскажешь, что это за человек и как ты с ним встретился.
Смысла лгать отцу не было, поэтому я вложил все, что знал и рассказал о том, как отправился в спальный район и как нашел Царя. Единственное, о чем умолчал, что в этом участвовал и Андрей, брата подставлять было незачем. Отец слушал меня, неодобрительно качал головой, но не перебивал, пока я не закончил говорить.
— Как тебе вообще такое в голову пришло? — сокрушаясь, выпалил отец, когда я, наконец, закончил. — Тащиться в спальный район и искать преступников. И не просто преступников, а главаря преступности! Черт, отдел защитников их переловить не может, а мой малолетний сын взял и нашел их логово! Я просто не понимаю — как?!
— Ну-у!.. — протянул я, выпучив глаза. Неужели отец настолько наивен, что полагает, что наши защитники не получают откат от преступников и не покрывают их?
— Как, Ярослав?! — повторил свой вопрос отец. — Это ведь опасно, мало ли что они могли с тобой сделать!
— Ничего бы они не сделали, они воры и сутенеры, а не идиоты, чтобы лезть на рожон. Да и сама преступность — зло неискоренимое, поэтому лучше их держать под контролем, чем истреблять. Это и наши защитники прекрасно понимают, уберешь одних, придут другие, а новые — черт еще знает, что там у них будет в голове.
Отец вытаращил на меня глаза:
— Кто ты и где ты дел моего сына?
Всерьез он интересовался или нет, я не понял, но все же ответил:
— Я твой сын, не переживай. Может просто немного изменился, а так, я все тот же Ярослав.
Отец странно посмотрел на меня, но больше ничего не сказал. Так в молчании мы и приехали домой.
После ужина отец позвал меня в восточную башню, и зачем именно, догадаться было несложно. Я уже настроился на разговор с Царем и, в общем-то, прекрасно понимал, что сегодня договориться вряд ли выйдет. Гарыч хоть и говорящая птица, но не настолько, чтобы обсуждать все детали. Да и отец явно собирался брать инициативу в собственные руки, чем мог все испортить.
Гарыча на месте не оказалось, поэтому полчаса мы обсуждали с отцом, как все будет происходить. Договорились, что я полечу первым, и приведу Гарыча на место, а когда буду убежден, что Царь на месте и готов говорить, передам Вороново око отцу.
Гарыч вернулся как раз в тот миг, когда мы уже окончательно устали ждать и собрались уходить. В клюве он принес дохлую мышь — несмотря на то, что воронов хорошо кормили, время от времени они все равно предпочитали охотиться самостоятельно.
Уложив добычу в гнездо, Гарыч деловито уставился на нас, изучая.
— Игорь! — с каким-то удовольствие в скрипучем карканье протянул он, после подлетел к отцу, начал тереться головой о его ногу и ластиться, точно кот.
Отец рассмеялся, присел, наклонившись к ворону:
— Здравствуй, дружище. Соскучился? Эх, давно я тебя не проведывал.
— Давно! — согласился Гарыч.
— Поможешь нам? — улыбаясь и легонько поглаживая птицу по крылу, спросил отец.
— Поможешь, дружище, — ответил ворон.
Отец протянул мне родовой артефакт, я поспешил надеть. Гарыч откуда-то всегда знающий, что делать, тут же перескочил мне на плечо.
Мир мгновенно изменился, поменялось восприятие, и я тут же направил ворона в холодную ясную ночь прочь из башни.
В полете время летит быстрее — порывистый ветер, ощущение абсолютной свободы, виды окрестностей Варганы с высоты птичьего полета. По пути я думал лишь об одном — чтобы Царь оказался на месте, и чтобы он нам не отказал. Если Царь не согласиться, отец все равно ведь не оставит этой затеи, и я чувствовал, что ничем хорошим для нас это не закончится.
Окно на кухню в капсуле Царя было заперто — меня он явно больше не ждал, видимо, решив, что раз с Вулпесами покончено, то и наши совместные дела завершены.
Пришлось летать по кругу, стучать и заглядывать в окна. Внутри было довольно тихо, хотя сквозь плотные шторы и пробивался свет.
Неожиданно услышал, как с другой стороны капсулы открылось окно, и женским голосом закричали:
— Кто там безобразничает? Я сейчас Царя разбужу, он вам всыплет, мало не покажется!
Быстро облетев капсулу, я оказался у того самого окна, откуда доносился крик. Там оказалась грудастая блондинка в любимом халате Царя поверх голого тела. Я явно прибыл не вовремя, но теперь едва ли мне было дело до приличий. Зависнув напротив блондинки, я каркнул:
— Буди Царя!
Реакция была неожиданная. Девушка, истошно заверещав, бросилась прочь.
— Чего орешь, дура?! — взревел заспанным голосом Царь откуда-то из глубины помещения.
Ну, по крайней мере, цель была достигнута и Царя я таки разбудил.
— Та-а-ам! — вжавшись в дверь, указала пальцем девушка на окно. Там мышь летучая — го-во-ря-щая!
Так как окно было открыто, я сел на подоконник