Император едва заметно улыбнулся, зато я поймал на себе еще один взгляд, довольно жёсткий и колючий — он принадлежал Григорию. Ему мой тон однозначно не понравился.
— Весьма амбициозные желания у вас, княжич, — немного помолчав, сказал император. — Прекрасно понимаю, чем это обусловлено — молодость не терпит полутонов, или все — или ничего. Я и сам был в вашем возрасте такой же. Это в вас меня подкупает. Но я все же хотел бы послушать, что по этому поводу думают старшие члены семьи, все же дела я буду вести с ними, а не с вами.
Снисхождения и насмешка во всем: в тоне императора, во взгляде, в легкой ухмылке. Все что я сказал он даже близко не воспринял всерьез. Но я на это и не рассчитывал, моей задачей было продемонстрировать Олегу наши возможности и задать направление, дать понять, что мы вправе требовать больше, чем они предложат.
Конечно, здесь император был в своем праве, добыча мертвой ойры приравнивалась к добыче любой другой ойры, так как в новом законодательстве ничего о ней не было прописано. На поблажки с понижением налога могли рассчитывать только члены императорской семьи или семьи с особыми заслугами перед империей. При жизни я не слишком всем этим интересовался, но был уверен более чем, что император зачастую опирается не на закон, а на собственное чутье. И любой закон, по прихоти его величества, может вмиг измениться. Совет министров мало влиял на его решения, боясь попасть в немилость. Но я не сомневался, что в данном случае мы можем требовать больше, чем предлагал император.
— Это не мысли моего племянника, — неуверенно начал Олег, наконец, начав говорить, то что необходимо, — это желание Игоря, и в общем-то, наше общее. Мы готовы заняться добычей самостоятельно, а так как продавать мы ее можем только государству, налог можно и уменьшить.
— Большая ответственность на вас, Гарваны, — улыбнулся хищно император, покосившись на Олега. — Но налог в десять процентов… — вскинул он брови, намекая, что такое понижение наглость чистой воды. — Даже семьи императорской крови не могут рассчитывать на понижение налога более чем на пять процентов. Или вы рассчитываете войти в нашу семью? — хитро улыбнулся император, вперив в меня вопрошающий взгляд, и откровенно застав врасплох.
— Вы ведь еще ни с кем не помолвлены, княжич? — спросил он.
— Нет, мы еще не нашли подходящую партию для Ярослава, — поспешила засунуть свой нос в разговор бабуля.
— Это ведь отлично, — радость на лице императора была весьма наигранной и явно этот разговор он планировал заранее. — А у нас как раз имеется подходящая партия. Княжна Александра ведь почти одного возраста с княжичем.
Император вопросительно уставился на брата, князь Григорий сдержанно промолчал, потом мрачно добавил:
— Если только княжич в действительности хорошо владеет своим проклятием. Мне бы не хотелось, чтобы моя дочь была съедена волком на брачном ложе.
Император весело расхохотался, похлопав брата по плечу:
— Смешно, Григорий, — продолжал он смеяться, хотя едва ли сказанное великим князем было шуткой, но юмор у младшего брата императора всегда был специфичен.
— Но, если все так, как мы наслышаны, — невозмутимо сказал Григорий, — и, если Ярослав Игоревич контролирует себя — нам опасаться нечего.
Это не предложение союза, это только лишь намеки, я прекрасно это осознавал. Манипуляции, малозаметное давление, тонкие психологические игры — любимые забавы аристократов, привыкших жить в лицемерии и интригах.
И все это попало точно туда, куда и было нацелено. Лицо бабули озарила неподдельная радость, глаза заблестели от предвкушения возможностей, которые для нас открывались благодаря помолвке с племянницей императора. Любая другая семья вцепилась бы в эту возможность руками и ногами. Но мне это все решительно не нравилось, потому что я чувствовал подвох. С чего бы это вдруг им предлагать мне в жены княжну? Да, теперь у нас есть источник, но и все же мы пока что далеко не самый влиятельный и богатый род.
— Я слишком молод для помолвки, — уклончиво произнес я, — княжна Александра, несомненно — прекрасна, но я считаю, что для брака нужно нечто большее чем симпатия.
Император тихо и снисходительно засмеялся:
— Какая очаровательная глупость. Вы же не простолюдин, княжич, и должны понимать, что люди нашего сословия не могут себе позволить жениться по любви. Позже вы это осознаете, только глупцы руководствуются чувствами. Да и зачастую любовь и брак — это несовместимые явления.
— Возможно, — уклончиво ответил я.
— Думаю, вам нужно получше познакомиться с княжной. Уверен — вы поладите.
— О, я тоже в этом уверена, ваше величество! — снова вклинилась в разговор бабушка, взглянув на меня так, словно бы пыталась испепелить взглядом.
— Но, сами понимаете, женихов у Александры более чем достаточно. За такую невесту нужно побороться, — улыбка на лице императора мне не понравилась. Теперь я убедился, что едва ли император предлагал мне княжну в жены, все это просто намеки, ложная надежда, направленная даже не сколько на меня, а на мою семью. Император заманивает меня в Китежград, и словно бы в подтверждение моим мыслям, Михаил Алексеевич добавил:
— На летние каникулы во дворце собирается немало молодежи, княжич. Полагаю, и вам, и вашему брату Андрею было бы полезно погостить у нас, познакомиться с высшим светом, с наследниками императорского престола. А вам княжич, так и вовсе необходимо определиться с будущим. Мое предложение об оплате вашего обучения в боевой академии все еще в силе.
— Вынужден отказаться, — сдержанно ответил я. — Лето я собираюсь провести, готовясь к поступлению в чародейскую академию.
Мой ответ императору очень не понравился. Бабушка побледнела, а Олег сжал челюсти так, что заходили ходуном скулы. Никто не отказывается от того, что предлагает император, по крайней мере так открыто. А в данном случае никому бы подобное и в голову не пришло. Все подростки аристократы мечтают провести лето во дворце на так называемых «смотринах» — туда приглашали далеко не всех. А за императорскую стипендию многие бы и вовсе душу продали темным богам.
Но я не мог на целое лето покинуть империю, я не мог бросить родителей, которых в прошлый раз убили этим самым летом. Не мог пойти учиться в боевую академию, потому что я не буду простым боевым чародеем, который после обязательной службы сможет вернуться в княжество.