— Что ты хочешь сказать? — зыркнул на меня Трутень.
— Разрыв реальности мог произойти, а мог и нет. Я пытался нивелировать его действие силой госпожи Виолетты, но наш враг кое-что сделал. Помните, в столице, когда я занимался расследованием, откуда не возьмись появился монстр? Михайлов, который, похоже, выжил, решил нам нагадить, чтобы не уйти с пустыми руками. Мы разрушили все его планы и приготовления.
Простите, учитель… Ты, старый урод, за все ответишь! Я тебя использую в своих целях. Не нужно было идти против меня и убивать…
— Он жив⁈ — удивился Долгоруков.
— Думаю, да, — ответил я спокойно. — Вот только враг на самом деле кое-где просчитался.
— Очень интересно узнать, — выдавил оскал Весемир Константинович.
— Воплощения подчиняются госпоже Виолетте, вы это видели. Поэтому сколько бы их сейчас ни появилось, никто из них не нападет на столицу. Об этом я уже договорился. Мне придется служить ей… — опустил голову вниз так, будто расстроился. — Два года… Чтобы тут никто не пострадал и задумка врага провалилась.
— Ты… Ты… Наглец! Как ты посмел? Твой хозяин — это его величество, — взорвался Долгоруков.
— А какой у меня был выбор? Пусть воплощения разорвут всех в эту ночь? Пусть столица южной зоны исчезнет навсегда, став городом-призраком? А его высочество лишится будущего страны? — постарался сделать свой голос срывающимся.
Возникло молчание. Все прожигали во мне дыры своими глазами. Я искренне понимал мужиков — столько всего неожиданного свалилось на их головы. Вот только ваши потуги против моего учителя и его посланников — это детские игры. Нужно действовать по-другому. Я пытался по-вашему, теперь пришло время попробовать по-моему.
— Император разрешает тебе служить госпоже Виолетте, — произнес Марк-Вильям. — Но твои действия не должны быть направлены против империи и ЕГО, — на последнем слове сделал ударение.
— Если кому не нравится, — ухмыльнулся я. — Готов поменяться ролями. Думаю, у меня получится договориться, чтобы ее слугой стал принц или кто-то из боевых генералов.
— Наглец! — стукнул рукой Долгоруков.
— Молчать! — перебил Его Высочество.
— Есть еще несколько тонкостей. Воплощения не уйдут с этих земель, — стоило мне это сказать, как у всех открылись рты. — Аномалия, которая образовалась… Энергия… Тут они чувствуют себя, как дома.
— Твою мать! — выругался Трутень.
— Понимаю вас, — кивнул. — Но и в таком случае я вижу выгоду. Монстров рядом на несколько сотен километров не будет, что позволит отстроить всю южную зону, восстановить ее связь со столицей, обставить это как безоговорочную победу Его Высочества. Турки… не сунутся. Да что там, никто другой. У нас появилось время, чтобы усилиться.
— Продолжай… — заинтересованно посмотрел на меня Марк-Вильям.
— То, чем купил юг Михайлов, — что теперь монстры на их стороне. Император даст то же самое, только избавление от тварей раз и навсегда. Ни одна страна не может этим похвастаться. Пока все будут думать и искать наш секрет, мы восстановим работу всех органов власти и военных, накопим мощь для уничтожения врага.
— Мы потеряем… все, что получили и теперь зависит не от нас, — резюмировал Трутень.
— Это как посмотреть. Я смогу влиять на высшее воплощение, у вас появится возможность заняться остальным. Два года — небольшой срок. Сейчас творится история, которой никогда не было, на нашей стороне существо мирового масштаба, — продолжал гнуть свою линию.
— Но цена… — помотал головой принц.
Вы совсем охренели? Вы или трусики снимайте, или… Ничего не сделали, а хотят, чтобы все было по-старому. Не будет!
— Виолетта хочет, чтобы Русская империя нашла Михайлова, это ее личный враг. Я сделал все, чтобы наши цели совпали. Как только она убьет его, то можно будет дальше думать. А сейчас, чтобы мне девушку удержать здесь, да и все воплощения…
— Что, провозгласить ее императором? — пошутил Долгоруков, но после того, как на него посмотрел принц, побледнел и заткнулся.
— Нет, — ответил я, не обратив внимания. — Убрать все войска из южной зоны. Тут остаются только мирные жители и я с ней. Девушка не доверяет, что против нее не начнут действовать свои же. К сожалению, после тех досадных происшествий, когда наш враг оказался у нас в тылу, она не очень… Кхм-кхм… Убеждена в силах империи. Дать ответ ей нужно до утра.
Никто ничего не сказал. Казалось, если сейчас бросить волос, будет слышно его падение. Все перестали дышать, поняв ее условия и то, в какой ситуации оказались — потерять южную зону или отдать какой-то гостье из другого мира.
— Свободен! — кивнул мне Трутень.
Поклонился и вышел из кабинета. Кому-то предстоит долгая ночь.
На улице встретил Каина, лысый улыбался. Военные до сих пор ожидали нападения. У курящего одну за другой майора я угостился сигаретками, нашел местечко поспокойнее и уселся. Огнем феникса прикурил и закрыл глаза.
— А можно и мне? — жалобно посмотрел карлик.
— Ты еще маленький, — хмыкнул. — Вот подрастешь…
— Господин… — пропищала основа.
— На! — передал. — Заслужил!
Мы сидели в переулке. Неужели наступило какое-никакое время покоя? Даже поверить в это не могу…
— Борис Иванович, — спросил Каин. — А зачем вы просили меня украсть оставшиеся три штуки магическим бомб?
— Стратегический запас, — улыбнулся в ответ. — В империи одна, а у меня — три. Никому об этом не говори, это приказ.
— Есть, — кивнул лысый. — А что случилось с Виолеттой?.. Госпожой, — поправил он себя.
— Воспитание, — вспомнил о том, как она меня колотила. — Я показал ей, чего могла лишиться, и спас. Теперь высшее воплощение полностью мне доверяет, этто позволил расправиться с учителем и Дисшаром. Со всеми… — улыбнулся.
Достало, что в последнее время мои враги впереди меня на шаг, а я только реагирую и защищаюсь. Пришло время немного изменить правила игры.
Было очень много переменных в этом плане. Старик мне чуть все карты не спутал, но я добился того, что хотел. Мой род теперь княжеский, это позволит не бояться никого в империи. Даже сам Его Величество не пойдет просто так против меня.
И на этот случай я себя обезопасил. Воплощения, которых теперь тысячи, заставили всех оценить мою полезность и нужность. А вкусная конфетка в виде победы над врагом и бегство армии другой страны — какой же повод гордиться. И сейчас они могут всего этого лишиться.
Два года, которые я придумал, — это абсолютная свобода от всех и вся.