Но в снег вдруг провалился, нет моченьки, вздохнуть.

Нашли его ребята, достали старика

И с ним играют в прятки.

Ну ладно, всё, ,пока!…

ИВА ВЕКОВАЯ

Что-то загрустила,

Ива вековая.

Что не отпустила

Мать-земля сырая?

Так хотела Ива

Избежать печали.

Там, где хлебны нивы

Землю величали.

Дуб стоял красивый,

Тоже одинокий.

И не был счастливый

И не видел оком.

Как склонилась Ива

Вся в тоске-печали…

Ветки так красивы -

О любви кричали.

Опустила ветки

До сырой землицы.

Словно сердце в клетке

Молодой девицы.

Сердце разорвется

От тоски-печали,

Крик из сердца рвется –

Ивушка в печали.

К дубу бы прижалась

Я в тоске кручине.

Мне бы счастья малость,

Молодой дивчине!

РОЗА БЕЛАЯ, ПЕЧАЛЬ МОЯ

Растешь осиротелая

На исходе дня

Что же будет с тобою, лепестки упадут…Так нежданно-нагадано годы быстро бегут! Молодой да красивою я, конечно, была. Что же стало со мною, куда нежность ушла? Все забыто – заброшено, жаль смотреть на себя. Будто молодость бешено незаметно прошла. Черных глаз угольки, брови – птиц два крыла. Может быть это я вот такою была? Может быть, перезвон меня ночью будил? Может, шепот травы вслух со мной говорил? Звезды падают вниз, оставляя свой свет. Подари мне судьба роз пьянящих букет! Ничего мне не жаль: пусть любовь прошла, без оглядки вдаль молодость ушла. Не пойму никак, сколько лет и зим? Сколько зим и лет? Как найти ответ? Как понять года быстротечные? Жизнь прошла моя, я не вечная! Но еще живу, счастье в дом зову.

Смерти не боюсь и не тороплю.

Еще живы те, кто меня любил.

Еще живы те, кто меня забыл.

Так и буду жить, я еще нужна…

А иначе жить не согласна я!

КАРАШАШ (Волчья голова)

      Резкое стрекотанье кузнечиков вернуло сознание Карашаш.

– Аллах Милостливый и милосердный, – почти не чувствуя себя, прошептала она. – Наверно Господь призывает меня к себе, – шептали посиневшие губы, и как-то, независимо от нее, четким строем стали проходить картины ее долгой и трудной 96-летней жизни…

Картины детства, юности, зрелых лет…. Таких ярких воспоминаний не было никогда.

В семье Карашаш была первенцем. Так и не могла она понять сердцем до конца своей жизни, какая разница между детьми? За то, что ее мама, Базаркуль родила дочь, она была избита, и отец сразу же женился снова – на Карлыгаш, которая и нарожала ему сыновей.

Карашаш и ее маму сроднила беда, и только они обе находили утешение друг в друге. Карашаш – только подумает мама, а она уже возле нее. Так и ластится, как маленький ягнёнок.

– Мама, – часто спрашивала Карашаш, – почему жизнь у тебя такая тяжелая?

И уже, наверное, в сотый раз, отвечая на вопрос дочки, Базаркуль опять начинает свой рассказ-воспоминание.

Род был небогатый, но жили в достатке, чтили старших, были они под покровительством Аллаха. Беда почти всегда обходила аул стороной. На свою беду, Базаркуль росла луноликой красавицей – и в сотне аулов не найти такой. Лицо нежное, как персик, соболиные брови, а руки – руки как два крыла лебедя, губы как спелая ягода кизила, грациозная походка. Откуда в степи могло взяться такое чудо?

И вот, проезжая мимо аула, Кабылбай по прозвищу «Волчья голова» увидел Базаркуль. Увидел – и все. Не стало покоя джигиту с седой головой. Аул, где жила Базаркуль, притягивал его всё сильней и сильней. Здесь и солнце другое, другие поля, как будто радуга со всем ее разноцветьем заполняла то пространство, где живет Базаркуль, создавая сказочную страну.

А эта девушка-мечта как бы дополняла и в то же время, соединяясь о окружающей красотой, излучала какую-то магическую силу. И притягивала своим совершенством всех и всё.

Еще солнце не успеет взойти, а она уже на ногах и вся в делах. Вся домашняя грязная работа не пристает к ней, как будто она мимоходом, к чему бы ни прикасались ее руки, всё делалось само собой. Если она и полет, то она – как бы частица поля, цветов, травы, воздуха – всего, что окружает нас.

Хвала Аллаху Милостивому и милосердному, что есть такие люди, окружающие нас.Но почему зачастую люди, которые несут в себе и в окружающий мир, любовь, свет, доброту, милосердие, сами глубоко несчастны и сгорают? Сгорая, отдают окружающему миру всё, что дарит им Бог.

А может быть, кому много даётся? Они, не понятные для нас люди, и в ответ на их доброту появляется зависть, злоба, жестокость, и мы сами своими черными мыслями уничтожаем прекрасные создания?!..

      Все приготовленья шли к свадьбе. Для Базаркуль семь дней приготовлений, как к чему-то неизвестному, остались в памяти раем. В эти семь дней жених не должен был видеть свою невесту. А невеста для своего рода должна была умереть. Но не смог Кабылбай не видеть свою любимую Базаркуль. Как молодой юноша, как хищный стервятник, так и кружил и кружил он над аулом.

Услышит ли голос Базаркуль, или в кромешной тьме увидит еле различимый силуэт своей любимой, и уже ничего другого ему не надо, как будто крылья вырастают у «джигита».

Не видя, кроме близких подружек и родных, никого, не выходя днем из юрты, она начала умирать для своего рода.

Страшные предчувствия охватили ее, ужас чего-то неизвестного навис, как дамоклов меч, над бедной девушкой.

Наконец-то закончились приготовления к свадьбе. Под удивительное пение и чарующие звуки домбры начался обряд невесты. И только тогда, когда надели саукеле, закрыв лицо невесте, женщины стали издавать страшные звуки. Везде гремело, орало, в косы впелели немыслимое количество серебряных монет. Сердце Базаркуль как бы неизвестно куда делось, и от страха ей казалось, что она в другом мире, и всё, что происходит вокруг, это не с ней. Весь шум и гам соотвестствовал похоронам.

Надев саукеле, закрыв лицо, род как бы хоронил ее, и уже неоткуда ждать помощи. Одна-одинешенька, стала связующим звеном рода своего мужа.

....Да как же так?? Карашаш поймала себя на мысли о том, что в который раз воспоминания о матери стали неотделимой частью ее жизни.

Чем старше становилась дочь, тем чаще шли воспоминания о ее детстве и жизни ее любимой мамы. И ни в какие рамки не входила жизнь ее мамы- красавицы. Отец ее очень любил маму Базаркуль, вспоминает Карашаш, разговаривая сама с собой, но свою «волчью любовь» проявлял только в оскорблениях и унижениях. Бедная, бедная мама, так и умерла, не узнав счастья семейной жизни. Казалось, что тяжелая жизнь и работа только на пользу ей. Так как она с каждым годом становилась все красивей, и даже оборванная одежда была для нее нарядом.

Но вот что-то надломилось в Базаркуль, как будто невидимый червь стал подтачивать ее изнутри. Мысли Карашаш затуманивались, но обрывки семейной жизни не ее, а мамы так и заполняли пространство.

Карашаш так смутно помнила похороны мамы, а вот отец со смерью своей любимой Базаркуль совсем изменился. Ему