– Нам надо поговорить, – произносит он.
– Давай.
Я показываю всем своим видом, что готов к разговору, готов всё выслушать. Глядя мне на ноги, отец говорит:
– Прости… но я не знаю, что здесь делаю.
Я жду продолжения. Он молчит, и тогда я пытаюсь вызвать его на откровенность:
– Ты переживаешь из-за мамы?
Он медленно осматривает комнату и глубоко вздыхает.
– Я не знаю, что здесь делаю, – повторяет он тем же тоном.
Отец переводит взгляд с розовых стен на мои ботинки, а потом смотрит мне прямо в лицо:
– Я не знаю, что делаю рядом с этой женщиной.
Ну и ну! Если его министерша услышит такое, она быстро вкрутит ему мозги.
– Ты опять начал пить, папа?
Он открывает рот и пытливо смотрит на меня, словно ищет ответ в моих глазах.
– Не знаю, – бормочет он в тоске и выходит из комнаты.
Я стою не двигаясь, и мне становится страшно. Еще никогда я не видел, чтобы алкоголь приводил его в такое состояние. Наоборот, он всегда становился разговорчивым, раскованным, обаятельным… Я раздумываю: не догнать ли его? Но остаюсь на месте. В настоящем я ничем не могу ему помочь. Что нужно сделать – так это устроить, чтобы он никогда не встретился с Лили Ноктис. А поскольку их встреча связана со смертью Пиктона, я убью одним выстрелов двух зайцев.
Я начинаю рыться в шкафах умершей девочки. В укромном уголке нахожу коробку с тремя засохшими плитками молочного шоколада. Это должно подойти.
Я иду в ванную, которая выглядит так, словно принадлежала сказочной фее. Бесконечная игра зеркал, отражающихся друг в друге, хрустальные флаконы всех цветов. Набираю в раковину горячей воды и погружаю туда плитки шоколада. Потом возвращаюсь к кроватке с балдахином, на которой громоздятся мягкие игрушки. Настоящий парад, где строго по росту выстроены обезьяны, тигры, носорог и жираф. Все эти животные давно вымерли, и я их видел только по телевизору. Медведям принадлежит отдельная полка. Я выбираю самого похожего на моего. Правда, белого цвета. Ничего, окунувшись в жидкий шоколад, станет похож гораздо больше.
Отжимаю медведя и сушу феном. Потом подстригаю шерсть ножницами, тру пемзой и растираю жесткой массажной рукавицей, чтобы придать ему максимум сходства с моим плюшевым другом. После этого звоню на коммутатор министерства и объясняю дежурному, что я сын Робера Дримма и забыл
