— Зачем? Всех, в ком есть хоть крупица дара, забирают в университет. Да и вообще доводилось не раз слышать, что дар встречается только у людей из знатных родов. А откуда такое чудо в трущобах?
— Ай, кто ж знает! — мой собеседник махнул рукой. — Только половина из тех, кто подписываться собирался, в отказ ушли. Не хотят связываться с потомками колдунов… даже ради университета. Уж я-то знаю, что они могут, эти маги!
— Откуда, огрызок ты разнесчастный? — Не хотелось верить словам этого трепача, но сомнения уже подтачивали меня изнутри. — Может быть, твой кузен все это вообще выдумал? Чтобы охочих до работы поменьше стало? С вашей семейки станет!
— Нет, здесь все чисто! — отрезал Билл. — Пастакл — мужик правильный, врать не станет. Да и семья у него на шее, а он все равно от работы отказался. Но это так — глупости. Ты вот лучше послушай, какой я план намедни сработал! Денег можно заработать… тьму!
Я выпроводил Билла с легким сердцем. Его план оказался очередной мало осуществимой каверзой. Видите ли, он решил набрать команду отчаянных головорезов и грабануть фургон скупщика краденного, что наведывался каждый месяц в логово Дормеса. Меня это интересовало мало, да и в успех подобной аферы верил с трудом. Вряд ли фургонщик путешествует без охраны. Я попытался было убедить Билла не лезть на рожон, но тот уперся рогом и слушать моих доводов не пожелал. Оставалось только плюнуть на все эти глупости и с нетерпением ждать вторника.
* * *
Порт Верхнего города встретил меня гулом голосов, тяжелым запахом морской соли, смолы, водорослей и пота. Налетел хлесткий ветер, гвалт разбивающейся об волноломы воды заставлял всякий раз вздрагивать.
В доках было на удивление пусто: полдесятка торговых судов и несколько юрких боевых коггов Хранителей Порядка, что стерегли бухту от пиратов. По каменной набережной сновали моряки, грузчики — этих можно было узнать по шерстяным жилетам, надетым на голое тело, — и простые зеваки. Хватало любителей порыться в чужих кошельках. Даже один знакомый карманник из Халиты повстречался. Он весело подмигнул мне и скрылся в лабиринте из тюков, мешков, бочонков и накрытых парусиной ящиков…
Лениво зевнув, я еще раз помянул недобрым словом Билла. Вместо того чтобы вчера нормально подготовиться к вербовке, пришлось целый день разыскивать родственников этого болвана. Хотя о мертвых плохо не говорят… В обозе скупщика оказались пара опытных наемников из местной гильдии — у шпаны, понятное дело, шансов не было.
Четвертый док располагался на другом конце пристани, у самой кромки моря. Меня не сильно удивило, что люди Каолита выбрали именно его, потому как добраться туда можно было лишь по канатному мостику, что болтался над самыми волнами.
Еще на подходе к мосту меня остановила странная парочка. Старец и высокий молодой мужчина с восточным разрезом глаз.
— Стой. — Мужчина вырос передо мной словно из-под земли. — Что тебе здесь нужно?
— На работу нанимаюсь, — пришлось сильно постараться, чтобы наделить свой голос хоть граммом почтительности. Говорят, люди Каолита грубиянов терпеть не могут.
— Район святой Халиты? — Оказалось, что старец все это время стоял за моей спиной. — Бумаги есть?
Порадовавшись своей прозорливости, я протянул старцу сложенную грамотку. Тот быстро пробежался глазами по строкам, кивнул:
— Все в порядке. Можешь идти.
Доски тихо поскрипывали, а под ногами плескались зеленоватые волны. Мне стало немного не по себе. Ветер трепал старый, много раз залатанный плащ за плечами, игриво раскачивал мостик. Но взволновала меня отнюдь не перспектива сверзиться в воду.
— Значит, в Ромбад и в самом деле прибыли непростые гости, — привычные мысли вслух помогали взять себя в руки. Но в этот раз легче не стало.
На том конце моста пришлось пройти еще одну проверку. Дородный мужик с густой, но заботливо расчесанной бородой тоже потребовал грамоту. Затем приказал закрыть глаза и прикоснулся к моему лбу ладонью. Уж не знаю, чего он там хотел нащупать, но мне подобные проявления мужской заботы пришлись не по душе.
На старейшей в порту набережной народу оказалось не так чтобы много. Не больше сотни жителей Халиты, причем многие уже с сединой в волосах. Молодняка видно не было. Все столпились около широченного стола, установленного под полотняным тентом, и принимали из рук человека в красной куртке небольшие кулончики.
Я вклинился в очередь и, прихватив с собой воз терпения, начал ждать. Люди двигались довольно-таки быстро, что не могло не радовать. На каждого добровольца раздававший кулоны человек тратил не больше пяти секунд. Вскоре и мне посчастливилось получить диковинное украшение. Кулон был необычным: на тоненькой веревочке висел большой перламутровый шар, переплетенный позолоченными нитями и оправленный латунью. Человек в красной куртке посоветовал кулон надеть сразу и не снимать до конца вербовки.
Закончив наряжать будущих работников, мужчина встал из-за стола и направился в сторону многоярусного склада. Едва его фигура скрылась в широких дверях, как набережную заполнил гул голосов. Люди делились друг с другом мнениями, свежими новостями и домыслами. И, естественно, говорили все о предстоящей работе, благо почва для сплетен была плодотворной…
— Я слышал, — закричал один, — что нас собираются отправить на строительство новой твердыни. В Клэйтон, сердце Каолита!
— Хорошо бы! — отвечал ему другой. — А то мне рассказывали, что нас вербуют для работы в рудниках Дождливой Гряды.
— Нет, враки все! На войну вербовать будут.
— Что ты лепечешь, пенек трухлявый? С кем воюють-то?..
Куча сплетников.
Ничего полезного из разговора узнать не удалось, зато настроение испортилось окончательно: на рудники или войну совершенно не хотелось. Уж больно там людей много помирает… Да и присутствие настоящего Рубаки не вязалось ни с одной идеей, высказанной болтунами.
Зато слова Билла отчего-то перестали казаться глупостью.
Неожиданно вокруг воцарилась тишина, которую нарушал едва различимый ропот. Я обернулся. Судя по всему, новое начальство: от склада в нашу сторону неспешно шествовал десяток мужчин самого сурового вида.
Когда группа приблизилась, стало понятно, кто здесь главный. Верховенствовал крепкий поджарый воин лет пятидесяти — а в том, что этот человек воин, сомневаться не приходилось. Уверенная походка, ледяной взгляд, скупость движений и не напускная величавость не оставляли сомнений — перед нами отнюдь не рядовой гвардеец.
Люди за его спиной стояли тихо, пряча лица под глубокими капюшонами. Одежда их была одного пошива и различалась цветом: преимущественным был белый, но кое-кто носил и темно-синее облачение. Широкие штаны, просторные рубашки, поверх — странные жилеты с глубокими капюшонами…
Воин брезгливо осмотрел наши ряды и прокричал:
— Эй, голодранцы! Кто из вас, отбросов, моложе восемнадцати и старше пятидесяти пяти лет?
По толпе прошел недовольный